2000 миль на восток

Маленькая Италия

Чонгук так окружает заботой, что Тэхён плавится, тает, отдаётся полностью. Они прекрасно проводят вместе время, постоянно что-то обсуждают, куда-то ходят, у них столько общих тем, хотя казалось, что не должно быть вообще ни одной. Но они безостановочно спорят обо всём на свете чуть ли не до ругани, таким образом тоже узнавая друг-друга, зато мирятся самым прекрасным способом из всех.

Тэхён мудро не лезет в криминальные дела альфы, но тот всё чаще приходит домой задумчивый, хмурый, с залёгшей меж бровей морщиной, пьёт, курит, плохо спит, игнорировать подобное очень сложно. И омега перестаёт считать которую ночь просыпается в уже остывшей постели, и пройдясь по дому находит Чонгука с бутылкой в кабинете, гостиной, на крыше. Сначала было немного неловко и боязно отбирать алкоголь, мало ли, как столь свободный в своём выборе человек мог на это отреагировать, но он никогда не встречает сопротивления, тот покорно отдаёт виски, и плетётся в спальню, долго ворочаясь в объятиях омеги всё же засыпает.

Тэхён видит, как с каждым днём меняется дорогой для него человек и понятия не имеет, тот ли сейчас Чонгук, который встретил его на семидесятом шоссе, влюбив в себя. И всё-таки хочется знать, что же между ними, будет ли хоть когда-нибудь иначе, и если нет, то каков исход? Чонгук обрезал все пути к совершенно самостоятельной жизни, окружил роскошью, нежностью, и возможно даже и не желая этого, запретил полностью мысли о бытовухе, о финансах, и вообще всех жизненных проблемах. Тэхён опять под чьим-то крылом, на этот раз тоже сумасшедшего собственника, только уже с пушкой, которым правда хоть как-то можно управлять, пусть и по средству своих раздвинутых ног.

Но в один вечер альфа задерживается, пишет короткое: «не жди, ложись спать», и видимо выключает телефон, потому что дозвониться не удаётся. Но, конечно, спать омега не собирается. Стрелки на часах медленно плавно ползут, каналы переключаются бездумно, а крекеры от нервов все сгрызены. За окнами шумит холодный весенний Нью-Йорк, а чайник вскипает уже в третий раз, но так и остаётся остывать нетронутым. Тэхён знает, что что-то случилось, и понимает, лучше, наверное, вообще не вдаваться в подробности, через неделю любопытство поутихнет под гнётом житейских дел и учёбы, но сейчас он всё ещё переживает. В итоге всё же засыпает, заползает, замёрзнув, под одеяло в спальне и отключается.

Ему снится дорога, тот проклятый туалет на заправке в Колорадо, ненавистный дом, из которого он почему-то не может вырваться. Он просыпается несколько раз, скидывая одеяло, утирая пот со лба, смотря в потолок, но квартира всё так же пуста. По замершей в комнатах жизни ползут синие сумерки, вокруг тишина и бесконечные часы ожидания, сливающиеся в один долгий миг.