Везде

«-Где я могу тебя коснуться?»

тело - чистый холст. Фарфоровая кожа буквально светится в темноте, словно по груди ее носителя рассыпано бесчисленное множество бриллиантов. Легкие поцелуи покрывают лоб, слизывают капельки пота над верхней губой, оставляют едва ощутимые касания на веках. Нос, виски, брови. Казалось, ни один сантиметр кожи сегодня не будет пропущен. Шея, ключица, впадинка между ними.

Стон.

Пауза.

- Да или нет?

- В сотый раз отвечаю, да, - легкое раздражение.

- А я в сто первый спрошу, Дрю. Да или нет

- Да, - ореховые глаза открываются и смотрят на человека перед собой. Рыжие волосы. Длинные и растрепанные после страстных поцелуев, что неожиданно перешли в подобие нежности. Ослепительные глаза, выделяющиеся в темноте своей голубизной. Руки, что зависли в паре сантиметров от кожи.

Это был первый раз, когда Эндрю Миньярд лежал перед кем-то голый по собственной воле.

Это был первый раз, когда на вопрос: «Где я могу тебя коснуться?» в тишине раздалось - «Везде».

Пальцы аккуратно опускаются на грудь, недалеко от сосков. Все те же глаза изучают лицо блондина, ищут малейшие миллисекундные признаки сомнения.

Их нет.

Но в голове буквально пожар. Мысли бьются одна об другую.

«Нельзя!».

«Хочу!».

«Пусть перестанет!».

«Не останавливайся!».

«Меня нельзя трогать!».

«Я разрешаю!».

«Это мое тело!».

«Нельзя!» - «Можно!» - «Нельзя!» - «Можно!».

«Это Нил. Это мой Нил» - отрезвляющая мысль. Все эмоции сконцентрированы на пальцах, что вновь застыли и не продвинулись даже на сантиметр. Они дают привыкнуть. Ощутить. Осознать. Отказаться, если это потребуется.

- Продолжай, - едва слышный шепот как будто спускает курок.

Слышится шорох майки от движения руки. Пальцы медленно сползают вниз, обводят ореолы сосков. Пауза. Мышцы живота напрягаются, когда руки опускаются на него. Шелест. Эндрю чувствует, как его гладят. Ему все еще тяжело. Тревога все еще бьется. Но он не хочет, чтобы Нил останавливался.