Солнце вышло покурить

Дождь

Дождь, не трожь мою любовь.
Я спрятал далеко, ты не найдёшь.

В дождливые дни мне особенно нравилось сидеть у окна и смотреть на покрытое тучами небо, но я никогда не углублялся в лирику. Жизнь для меня была подобна монотонно идущим событиям, таким же выматывающим, как и работа, и если бы я смог потеряться в буднях, то я бы это сделал. Но меня держало на поверхности лишь одно живое существо.

Лалиса Манобан.

Спрятанная в другом городе, где нет никого, ей знакомого, она явно сидела и тосковала по мне, ведь я обещал прийти с первым дождём, но так и не выполнил своё обещание. Я только пересиливал себя, вспоминая о ней, но ни строчки не написал, ни слова ей не сказал в оправдание, потому что ей уже ничего не нужно.

Лалиса Манобан была заперта не просто в бетонной коробке в двадцать этажей вверх, она была заколочена в дубовый гроб и спрятана глубоко под землёй, где до неё не доходил дождь.

Каждый раз, когда я вспоминаю её ужасную смерть, идёт дождь, и мне порой кажется, что мне подвластна вся погода, кроме солнечной. Мы оба были, а я являюсь и поныне, героиновыми наркоманами, и в тот последний раз, когда я глядел на дождь, я ввёл свою последнюю дозу на тёмной лестничной клетке многоквартирного дома, когда молнии освещали меня и то, что я делал.

Меня найдёт уже завтра самый первый жилец, уходивший на работу в ранний час, и я жалел лишь об одном — как же жаль, что меня похоронили не рядом с моей Лалисой Манобан.