Картина наших душ

Глава 14. Алекс

Я был зол. У меня не было настроения.
Вряд ли это можно посчитать за оправдание моим гнусным словам. Но что случилось, то случилось.
После той новости об ухудшении маминого состояния я не думал, что может быть что-то хуже.
Но оказалось, может. Когда мне позвонили с больницы и сообщили, что половина лекарств сильно подорожало, и они больше не смогут мне их выдавать бесплатно.
На работе, стоя за барной стойкой в пабе, я был чертовски рассеян и невнимателен, потому что всё, о чём я мог думать - это то, как же дальше жить.
Как содержать семью?
Где я возьму так много денег, чтобы платить за лекарства, еду, налоги?
За занятия Лиама по баскетболу?
Я отдергивал себя, чтобы, блядь, не напиться. Хотелось забыться, где-то пропасть, исчезнуть. Я был так глубоко разочарован. Так глубоко ранен. Разочарован в том, что мне и моей семье выпала такая тяжёлая судьба, и что жизнь оказалась такой чертовски сложной, совсем не такой, как я представлял в детстве. А ранен тем, что некоторые люди даже не знают, какого это.
Какого это так жить.
Так страдать. Страдать от недостатка денег, от ненормальных условий жизни и от бытовых проблем.
Я был зол. Я грел эту злость всю ночь, нигде не имея способности выместить её. Я таил всё в себе. Думал, что рисование тату поможет. Но когда я разорвал в клочья блокнот и разломал ручку пополам, то понял, что эта ярость совсем не имеет сравнение той, что я когда либо испытывал в своей жизни, и её не так просто приручить.
Я выглядел херово и чувствовал себя также. Но я всё же пошёл в университет. Злость всё ещё бурлила во мне, подобно смертельному яду.
И рядом оказалась Лукреция.
Я не хотел этого, но я сделал.
Я назвал её слабой, я оскорбил её, выставив ни на что не годной пустышкой. Сказал, что деньги ей важнее. Обозвал эгоисткой. Она не была конкретным человеком к которому я обращался. Даже если я смотрел на неё всё это время. Я видел её шок, видел её разочарование. Но я продолжал говорить.
И мне стало легче. Мне действительно полегчало.
Я выставил Селесту ничтожеством и просто ушёл.
Ушёл, будто бы не сделал ничего плохого.
Ушёл, будто бы моя мама не отреклась бы от меня из-за таких скверных слов.
Просто, черт побери, ушёл.
И сейчас я чувствую себя отвратительно. Я чувствую себя худшим человеком на этой планете.
Даже худшим чем мой подонок отец.

Я остыл, и сожаление накрыло меня с головой. Оно заполнило все части моего тела, и мне стало стыдно.
Стыдно за свой поступок и стыдно за себя. Стыдно за то, во что я превратился.
Стыдно за то, сколько ненависти и ярости таиться во мне.
Стыдно за то, что это может вылиться и затопить всё вокруг, погубив не только моих близких.
Я не знаю, простит ли меня Лукреция, но я буду стараться, чтобы она дала мне это прощение.
Ибо мерзость, которую я к себе испытываю, уничтожит меня.
К большому сожалению, я не в силах вернуться в прошлое и двинуть себе в лицо.
А я бы сделал это с огромным удовольствием.