Чем громче ты стонешь, тем глубже я вхожу

Часть 37

      С момента как я выписалась, прошло два дня, сегодня идёт третий. Два скучных, изнуряющих, покрытых однотипностью дней. Они проходили так: я ложилась под утро, просыпалась к обеду; кушала не завтрак, а уже приготовленный мамой обед, и да, моя мама вдруг решила взять выходные, чтобы присматривать за мной; пообедав, я шла к себе и смотрела сериалы, или же читала, рисовала, делала пометки в дневнике. Занималась всем, что позволяла мне мама. Да, а именно сидела дома, потому что действие гулять у нас было пока под запретом.

    И почти для всех, дом - это что-то уютное, защищающее, тёплое. И для меня это было когда-то таким же понятием. Когда-то, это значит до выписки. После неё я будто живу в чужом доме. По дому, где бы ты не оказался, всё время ощущаешь себя не одна. Готовишь, кажется что рядом кто-то стоит; ложишься на кровать, ощущение что кто-то лёг рядом; даже в душе, когда моешься, то не можешь расслабиться и постоянно оборачиваешься, боясь закрыть глаза даже при мытье головы, что очень неудобно. Но самое странное что то, что меня так сильно сначала беспокоит, далее становится привычным. Я вижу что никого нет рядом, но это что-то во мне и оно такое привычное, и одновременно пугающее.         Сейчас я делаю зарисовки на белом листе бумаги, чёрной гелиевой ручкой, черчу броские линии, штрихую уголки, выхожу за конторы и делаю всё, что хочется выместить на бумагу. Все нервы, страх, беспокойство идёт на бедную, тонкую бумагу, на которой проявляется интересная картина: порывы ветра, закрученные отрывистыми, круглыми линиями; сверху летают птицы, размахивая острыми крыльями по ветру; снизу чёрная трава, крепко обхватывающая, врастающая в ноги молодого парня, стоящего посередине; худой - первое что бросается в глаза, и только потом ты видишь его ровную осанку, мускулистые руки, бархатистые волосы, модный стиль одежды и приятные черты лица.        
- Ракель, - слышится снизу голос мамы, которая явно надрывает горло чтобы позвать меня, не в первый раз из-за глухих стен. Я отвожу ленивый взгляд на дверь, а потом снова на рисунок, не решаясь встать с кровати. - Ракель! - в более настойчивой форме кричит она, отчего я раздражительно закатываю глаза, понимая что надо скинуть мягкий плед, встать с мягкой кровати и отправиться вниз, пропитанный прохладой улицы от ливневых дней. Нерешительно откладываю пессимистичный рисунок на кровать, скидываю плед, неспешно встаю и плетусь вниз.         
Спускаюсь по скрипящей лестнице и вижу на диване две фигуры, заинтересованные в разговоре друг с другом. Переступаю последнюю ступеньку и оказываюсь на полу. Они не услышали моего приближения, от чего я громко кашляю, подзывая их повернуться.        
- Катрина? - первая произношу я, изумлённо дёргая бровями.        
За то время, что я дома, мы успели списаться в социальных сетях. Списаться и помириться. Всё решила авария, поставившая нашу дружбу на место. Пока не потеряешь человека - не поймёшь как он был ценен. И все ссоры - сплошной пустяк.        
- Да на тебе ни одной царапинки. - кинулась она в объятия, осматривая и ощупывая моё тело. Да, теперь и она удивлена, как это я, кто попал в аварию, вышел сухим. Одну меня не удивляет. В меня будто вселили веру, что это абсолютно нормально. И я верю. - Как же я всё таки рада тебя видеть. - крепче сжимает она тело, отдавая своё тепло.        
- Я тоже, - не вру я, потому что это действительно так. - но почему не предупредила что зайдёшь? - она отстраняется, забирая то самое тепло.         - Сюрприз хотела сделать. - улыбается она во все тридцать два зуба, расставляя руки в стороны. - ты рада?        - Конечно рада. Глупый вопрос. - усмехаюсь, кидая мимолётный взгляд на маму.        
- Тогда то, что я сейчас скажу, вообще снесёт тебе башню. - я заинтересовалась, вопросительно посмотрев. - Твоя мама разрешила нам съездить, развеяться.        
- Что? - смотрю на маму, - Развеяться? - специально прислоняю руку к груди, наклоняя голову вбок. - С чего такая честь, мама?        
- Не ехидничай. - прищуривается мама, которой явно не нравится как я реагирую. Я рада, но всегда хочется вставить что-то этакое, чтобы дружелюбно позлить. - Лучше собирайся, пока я не передумала. Ты знаешь, я могу. - и вправду.        
- Тогда принцесса пошла наряжаться. - поворачиваюсь к Катрине. - Не удивляйся что долго. Всё же столько времени сидела в башне, в заточении. Не знаю даже, как нынче молодёжь одевается.        
- Ракель, я считаю до трёх... - начинает мама, расставляя руки в боки. - Раз,...        - Всё, всё, - выбегаю на лестницу, - жди меня, прекрасный принц. Который явно уже задолбался ждать свою принцессу. - взбираюсь скорее наверх, распахивая по пути дверь.        
Да, это всё очень неожиданно приятно. Прогулка с подругой, с которой ты не гуляла больше месяца, ещё больше придаёт событию значимости. Выбираю из шкафа обтягивающие, с высокой посадкой джинсы. Хватаю с верхней полки чёрную, элегантную водолазку. Всё надеваю, и после чего беру высокие, на затяжках сапоги, быстро вдевая в них ноги, и завязывая жёсткие шнурки. Следом идёт лицо: подкрашиваю реснички, добавляю румянца белым, замёрзшим щёчкам, наношу оттеночный, вишнёвый блеск на губы. Расчёсываю волнистые волосы, беру сумочку и бегом направляюсь вниз.       
- Принцессы бы попадали в обморок, от такого прикида их соратницы. - осматривает меня мама, вставая с дивана.        
- Только если от зависти. - беру пальто с вешалки, накидывая на себя. Уже готова Катрина становится рядом, поправляя застёгнутые пуговки. - Ну, мы пойдём. - поправляю складки расстёгнутого пальто, предвкушая свежий воздух. Мама подходит близко, почёсывая сухие губы.        
- Будь только осторожна. Хорошо? - обеспокоенно кладёт она руку мне на плечо.        
- Мам, всё будет хорошо. - наклоняюсь и целую её в щёчку, одаривая покоем. И очень надеюсь, что она будет спокойна. Всегда трудно уходить в такое время, видя как родной человек переживает, а ты так уходишь, но постоянно сидеть тут я просто не смогу. Мы прощаемся с мамой и выходим на улицу.        
- И куда пойдем? - наслаждаюсь свежим воздухом и солнечным светом, который я не видела всего два дня, но будто всю жизнь.        
- Поедем, - многозначительно улыбается подруга, - поедем в тот ресторан, который на окраине. Помнишь, мы же уже как больше года планировали в него сходить. - я вспоминаю тот самый ресторан, который известен своими красивыми видами на горы. Еда как и везде, но вот вид. Чёртов вид. Вот из-за него и берут такие бешеные бабки.         
- Ты серьёзно? - не верю своим ушам, улыбаясь как ребёнок.        
- Да-а-а-а-а, - протягивает она, сама озабоченная данной идеей. - такси уже должно скоро подъехать.        
Мы дожидаемся такси, которое подъезжает через какие-то считанные минут, садимся и уезжаем подальше от этого привыкшего нам места.