Огненное сердце

Глава 8

Впервые с момента их отплытия дождь начался ночью. Для Тэхена это не было неожиданностью: ночные грозы были здесь довольно обычными. Удивительно было другое — то, что до сих пор им удавалось не попасть под дождь по ночам и спокойно спать на палубе. При первом же порыве прохладного ветра Тэхен соскочил с гамака. Располагавшийся слева от него Пепе уже был на ногах. Тэхен растолкал Дженни.
— Собирается дождь, — сказал он. — Залезай под навес.
Мужчины развернули куски брезента и закрепили их, зажгли фонари так, чтобы те горели вполнакала, лишь чуть-чуть разгоняя мрак, а потом, все еще не совсем проснувшись, устроились как могли на ящиках с продовольствием. Жоржи и Висевте почти сразу же снова задремали, храпом демонстрируя свое безразличие к погоде. Флориано зевал и клевал носом, просыпаясь от каждого удара грома и тут же засыпая опять.
Дождь громко забарабанил по брезентовому навесу. Дженни сжалась, обхватив себя руками, чтобы как-то сохранить тепло, и попыталась свернуться калачиком на ящиках. Острый край одного из них впился ей в бок, не давая заснуть. Она беспокойно села и начала отодвигать картонные коробки с продуктами, стараясь соорудить себе более удобное ложе.
— Давай-ка сюда. — Тэхен придвинулся к ней и притянул ее к себе, пригнув ее голову к своему плечу. — Так хорошо?
— Угу. — Жар его тела так чудесно согревал ее, словно она закуталась в одеяло. Закрыв глаза, она начала погружаться в сон.
— Ну, так как? — прошептал он, и она расслышала нотки самодовольства в его голосе. Это заставило ее сразу открыть глаза. — Я же знал, что рано или поздно ты будешь спать со мной.
Не говоря ни слова, она отодвинулась и вытащила из рюкзака две рубашки. Одну она скатала и использовала в качестве подушки, а второй прикрыла голые руки. Прежде чем заснуть, она пожалела, что он не промолчал, потому что он был намного теплее ее тонкой рубашки.
Тэхен смотрел, как она сворачивается калачиком, повернувшись к нему спиной, и тоже пожалел, что у него не хватило ума не распускать язык. Тогда сейчас она бы мирно спала в его объятиях. Сам он вряд ли бы заснул, но получил бы чертовское удовольствие, бодрствуя. А теперь он все равно не спал, но никакого удовольствия не предвиделось.
Пеле выключил фонари. Дождь продолжал лить, мрак ночи озарялся только вспышками молний. Гроза постепенно уходила в сторону, и раскаты грома становились все тише. Однако спустя несколько минут Тэхен заметил, что громыхание снова нарастает, как если бы собиралась новая гроза. Однако ночной воздух был неподвижен.
— Пепе, — тихо позвал он.
— Слышу, — откликнулся индеец.
— Буди остальных.
Пепе бесшумно двинулся вдоль лодки, расталкивая бразильцев. Тэхен разбудил Дженни, наклонившись к самому ее уху.
— У нас незваные гости. Постарайся не шуметь. Ляг на палубу и не поднимайся.
— Это контрабандисты? — шепнула она.
— Возможно.
Убедившись, что она прикрыта со всех сторон, он ощупью отыскал свой дробовик. Вокруг него в темноте раздавались легкие щелчки: это остальные находили свое оружие и снимали его с предохранителей. Тэхен не осмелился использовать радио, чтобы предупредить об опасности людей на второй лодке. Шум мог лишить их преимущества неожиданности. Оставалось надеяться, что Эулогио, индеец тукано, бывший там лоцманом, тоже услышал шум двигателей и поднял остальных.
Приближающаяся лодка необязательно принадлежала контрабандистам. Это могли быть пираты. А возможно, и какие-то совершенно невинные люди, которых заход солнца застал на реке и которые теперь искали спокойное местечко, чтобы пристать к берегу на остаток ночи. Правда, последнее было маловероятно, но все-таки, не желая ошибиться, Тэхен распорядился шепотом, чтобы все, были готовы, но не открывали огня, пока не убедятся, что это нападение.
Рокот двигателя стих, и воцарилась тишина. Тэхен почувствовал, как напряглись его мышцы, когда он представил себе, как неизвестная лодка подходит к ним все ближе и ближе. Он прошептал новый приказ и схватился за край брезента левой рукой, твердо держа дробовое ружье в правой. Он не собирался подпускать незнакомцев слишком близко, но хотел, чтобы они оказались в пределах дальности выстрела его крупнокалиберного ружья, которое убивало наповал. Спокойно, спокойно…
— Давай! — рявкнул он, и все пятеро мужчин одновременно отбросили брезент и навели ружья на беззвучно надвигающийся черный силуэт.
Его глаза уже привыкли к темноте, и он ясно различал на палубе темные фигуры, явно приготовившиеся броситься на абордаж, как только лодки соприкоснутся. С неизвестного судна донесся изумленный вскрик, и темные фигуры пришли в движение.
Секундой позже сзади Тэхена раздался щелчок, и луч света выхватил суетливо движущихся пришельцев из темноты ночи и четко осветил оружие в их руках.
Дженни! Эта мысль вспыхнула у него в мозгу, и в тот же миг один из пиратов остановился, вскинул винтовку к плечу и торопливо выстрелил в источник света.
— Ложись, проклятая баба! — взревел Тэхен, и в тот же момент ночь разорвали выстрелы. Пиратское суденышко было теперь всего в каких-то двадцати ярдах. Тэхен нажал на спусковой крючок, попал в стрелявшего, и того с силой отбросило назад. Тэхен загнал в казенник второй патрон и снова выстрелил. На этот раз пуля попала в верхнюю часть борта, отколов несколько длинных щепок.
Луч света не дрогнул.
В этой схватке не было места размышлениям, действовали только инстинкт и опыт. Тэхен ощущал отдачу ружья, вздрагивающего в его руках, как живое, горячее существо. Он чувствовал мощь изрывающегося пороха, тяжелый кислый запах повисшего в ночном воздухе дыма, слышал грохот выстрелов. Вокруг раздавались вопли, визг, ругательства, стоны. Все его чувства болезненно обострились, время словно остановилось, секунды казались минутами, осе происходило, как в замедленной съемке. Он видел, слышал, ощущал и замечал все происходящее вокруг. Он понял, что со второй лодки тоже стреляют, что их атака разбивает все попытки пиратов защититься. Мимо его головы пролетела пуля, пахнув в лицо горячим воздухом, и он тут же инстинктивно ответил выстрелом, сразу отшатнувшись, чтобы его не засекли по вспышке.
Затем сквозь весь этот шум он услышал громкий кашель запускаемого двигателя. Пираты включили мотор и, дав задний ход, медленно отходили от берега. Тэхен сделал им вслед еще несколько выстрелов, чтобы они поторопились. Когда пираты отошли достаточно далеко, чтобы развернуться, они рванули прочь на полной скорости. Волна от лодки, добежав до берега, закачала оба причаливших суденышка.
Тэхен крикнул Пепе проверить, нет ли раненых. Потом, круто обернувшись, схватил этот чертов фонарик, но, к своему ужасу, не обнаружил державшей его руки.
— Дженни … — хрипло произнес он.
— Я здесь.
Голос ее был на удивление спокоен и доносился с кормы. Он направил луч фонаря туда, прямо ей в лицо, и она заморгала, выползая из своего убежища.
Он растерянно перевел взгляд на фонарик в своей руке. Если не она его держала, то кто?
— С тобой все в порядке? — наконец спросил он.
— Ни царапины. А как ты?
— Со мной все прекрасно. — О черт! Они разговаривали так, словно собирались пить чай. Она протянула руку:
— Можно мне получить обратно мой фонарик?
Он не отдал его, а продолжал светить ей в лицо, начиная постепенно звереть.
— Это твой фонарь?
— Да, и вы зря расходуете батарейки.
Тэхен выключил свет и проговорил, не повышая голоса:
— Я говорил тебе не подниматься. Вместо этого ты встала и светила в лицо пиратам. Черт бы тебя побрал, ты превратила себя в идеальную мишень.
— Ничего подобного, — резко возразила она. — Я прислонила фонарь к ящикам, а потом протянула руку и включила его. Я все время была в укрытии.
Он подумал о том, что хорошо бы отшлепать ее, может, тогда до нее дойдет, насколько он серьезен. Она, казалось, ничуть не была взволнованна, словно пираты стреляли в нее каждый Божий день.
— Если ты еще когда-нибудь… — начал он тихо и жестко, но она хладнокровно прервала его:
— Этот фокус с фонариком срабатывает всегда. Надо же видеть, куда целишься. Я уже применяла его против грабителей могил.
Он удивился:
— Грабителей могил?
— Ну да. Каждый новый раскоп привлекает грабителей. Ведь обычно вместе с покойниками кладут в могилу всякие ценности.
Он представил себе, как она, скорчившись, сидит в разрытой могиле с фонариком в одной руке и пистолетом в другой… Проведя рукой по лицу, он только и смог выговорить: “А черт!”
Подошел Пепе и доложил обстановку. Флориано задело руку, но рана легкая. Все остальные в полном порядке. Пираты палили наугад, их план нападения был сорван, когда внезапно атаковали их самих. Обе лодки получили пробоины, но ущерб невелик. В общем и целом они легко отделались.
После перенесенного волнения все были взвинчены и долго не могли угомониться. Рабочие на обеих лодках возбужденно переговаривались, снова и снова обсуждая ход схватки. Эулогио, как Тэхен и надеялся, также услышал приближение пиратов и разбудил своих, так что их не застали врасплох. Через какое-то время, когда стало ясно, что пираты больше не вернутся, они начали успокаиваться и укладываться спать. Из предосторожности Тэхен поставил часового, которого должны были сменять каждый час, чтобы все могли выспаться. Краткое время караула, кроме прочего, обеспечивало бдительность часового на тот случай, если у пиратов хватит глупости напасть снова.
Когда фонари были потушены, всякое движение прекратилось и очень скоро все захрапели. Тэхен лежал и думал: кончилось бы все так же благополучно, если бы их не разбудила гроза? Возможно, все обошлось бы, потому что и он и Пепе спали очень чутко, просыпаясь от малейшего необычного шума. Но если бы пираты были похитрее, если бы они заранее заглушили свои двигатели и тихо подобрались к ним на веслах… все могло бы обернуться куда хуже. В этот раз удача была на их стороне.
Дженни снова улеглась на своем старом месте на ящиках и заснула так же быстро, как и остальные. Когда Тэхен решил, что она уже крепко спит, он придвинулся к ней и лег рядом, вытянув длинные ноги. Он почти не касался ее… почти… но лежал достаточно близко, чтобы слышать ее дыхание, и от этого звука его напряженные нервы наконец расслабились.
“Эти проклятые ящики — довольно удобное лежбище”, — сонно подумал он. А может быть, он просто хотел спать сильнее, чем полагал. Тэхен задремал, но через полчаса проснулся и внимательно прислушался. Все было спокойно, лесные твари шумели не громче обычного Дженни была рядом, теплая и мягкая. Инстинктивно он повернулся на бок, обнял ее за талию и притянул к себе. Она невнятно буркнула что-то, протестуя, что ее потревожили, но не проснулась. Вместо этого она только прильнула к его теплому телу, чтобы согреться, а затем ее дыхание выровнялось.
Проснулась Дженни перед самым рассветом, за несколько минут до того, как ревуны начали свой ежедневный концерт. Их вопли были таким действенным будильником, что после первого раза она неизменно просыпалась до начала их шумной встречи утра. Должно быть, так ее организм защищался от внезапного испуга.
Первой ее сознательной мыслью было, до чего же она вся одеревенела и затекла от спанья на ящиках. Второй — что, несмотря на это, менять положение ей не хочется. Как приятно и уютно просыпаться в объятиях мужчины…
Ох ты!
Этот паршивый хитрюга.
Она ни минуты не сомневалась, что он подождал, пока она заснет, а потом тихонько улегся рядом, чтобы придать правдоподобие своей лжи насчет того, что они спят вместе. И еще это был ловкий способ пощупать ее, если ночью захочется. А все, что она знала о нем, говорило о том, что ему этого очень хочется. Не человек, а ходячий мужской гормон.
Рука его тяжело лежала на ее ребрах, запястье удобно устроилось между грудей, а кисть — между шеей и плечом. Он лежал совершенно, неподвижно, и она решила, что он все еще спит. Сильное, ровное дыхание было таким успокаивающим, что, несмотря ни на что, ей не хотелось отодвигаться. Но надо было: пришла пора вставать.
Тут она ощутила движение, которое вовсе не успокаивало, и поняла: Тэхен проснулся. Это было очевидно. Он решительно придвинулся бедрами к ее ягодицам и одновременно крепче сжал руку, обвитую вокруг ее талии, удерживая ее на месте.
Она не стала зря тратить время, отдирая ее, потому что он был гораздо сильнее. Вместо того, заведя свою руку назад, она запустила пальцы в его густые взлохмаченные волосы и со всей силы дернула.
— О-ох! Эй! — завопил он. — Эй! — И вскочил на колени.
Дженни отпустила его и, откатившись в сторону, легко встала на ноги. После чего одарила его милой улыбкой:
— Доброе утро! Хорошо спалось?
Он, потирая голову, хмуро уставился на нее.
— Спалось прекрасно. Вот просыпаться было чертовски неприятно.
— Это научит вас хорошо вести себя впредь.
— Черт возьми, я же ничего не могу с этим поделать. Каждый мужчина испытывает по утрам то же самое.
— Возможно, но они не трутся… повторяю, не трутся об меня.
— Вот именно: об тебя терся не каждый, а только я!
— Так я только вас и потянула за волосы. Разве не так? — И она ласково улыбнулась.
Он пробурчал что-то себе под нос и отвернулся. Довольная их перепалкой, Дженни огляделась по сторонам. Четыре пары черных глаз уставились па нее с выражением, колебавшимся от полного недоумения до лукавой насмешки. Пепе был озадачен, а у Жоржи был такой вид, словно он сейчас расхохочется. Не зная, что делать дальше, она вопросительно вздернула плечи, как будто во всем был виноват Тэхен, а она, так же как и они, не понимает, в чем дело. После этого она пробралась на корму, где находился крохотный туалет.
Ревуны начали свою серенаду, и, словно по команде, все взялись за работу. Пока готовился завтрак, их лодку навестил Юнги. Сухен следовал за ним по пятам.
— Ничего себе была ночью перестрелочка, — возбужденно произнес Сухен, все еще переживая это событие.
Тэхен вздохнул. Он в общем-то не любил, когда в него стреляли, но Ким Сухен явно превратил в своей голове ночную стычку в Битву Народов. У Тэхена не было настроения выслушивать всю эту историю заново. Голова его болела в том месте, где Дженни рванула его за волосы, и вообще, настроение было препоганое.
— Это был пустяк, — проворчал он. — Но только не для того ублюдка, которого я продырявил. С огнестрельной раной в этом климате он вряд ли доберется до врача в Манаусе, даже если кто-то из врачей и согласился бы возиться с такой швалью.
— Будут у вас неприятности, когда мы вернемся? — поинтересовался Юнги с сочувствием, которому Тэхен не поверил ни на секунду.
Он поглядел на Юнги с недоумением.
— За то, что подстрелил ночного пирата? Такое не в первый раз случается и не в последний. — Тэхен раздраженно отвернулся — Пойдемте. Завтрак почти готов.
Юнги самодовольно усмехнулся и вместе с Сухеном направился к своей лодке.
— Встревожился ублюдок, — прошептал он, — и старается не показать нам. Вот почему он сегодня такой раздражительный. Он, наверное, убил этого парня, пират он там или не пират.
Сухен остановился и посмотрел на Тэхена, стоявшего на носу своей лодки и глядевшего на реку.
— Не думаю, что все дело о этом. Жоаким сказал прошлой ночью, что Ким известен на реке тем, что умеет хорошо справляться с подобными ситуациями и что власти сами направляют клиентов к нему, потому что он может о них позаботиться. Так что вряд ли у него будут неприятности из-за этого случая.
Юнги перевел на Сухена свой холодный взгляд.
— Ты проводишь слишком много времени с этими черномазыми, — сказал он. — И они забивают тебе голову всякой ерундой.
Не дожидаясь ответа, он вспрыгнул на лодку. Утреннее солнце позолотило его блестящие белокурые волосы. Юнги терпеть не мог, когда болван вроде Ким Сухена начинает ему возражать.
Вскоре они снова тронулись в путь. К удовольствию Дженни, Тэхен был мрачен, и она видела, что он уязвлен. Так ему и надо. Если бы она не дернула его за волосы, он, наверное, пошел бы дальше и ей пришлось бы испытать еще большую неловкость.
Он был так оскорблен тем, что она не оценила его жеста восхищения, что в последующие несколько дней почти с нею не разговаривал. “Просто он любит дуться”, — решила Дженни. Стоит ей подлизаться к нему, прильнуть, показать, что она считает его сексуально привлекательным, и настроение у него сразу же поднимется. А сейчас он вел себя так, словно предложил ей свою любимую игрушку — впрочем, если вдуматься, то именно это он и сделал, — а она с презрением ее отшвырнула. Она так часто прикусывала губу, чтобы не рассмеяться, что та заболела.
Но, несмотря на свою досаду, он все равно оставался ее защитником. Правда, она считала, что отчасти он демонстрирует такое отношение к ней ради Юнги. Тот не всегда бывал поблизости, но во время остановок мужчины на первой и второй лодках переговаривались, так что можно было полагать, что на второй лодке знают, что Тэхен охраняет ее, не спуская глаз. Он всегда говорил ей отойти подальше от перил задолго до того, как они приближались к очередному перекату, ночью спал между нею и остальными мужчинами и не давал им беспокоить ее, когда она мылась или находилась в похожем yа шкаф туалете.
Дженни знала, какое истолкование дают его поведению остальные, но сама смотрела на его усилия с изрядной долей цинизма. Она единственная знала, как найти Каменный Город, и Тэхен будет заботиться о ней и оберегать от всех опасностей уже и по одной этой причине.
На десятый день их плавания Дженни начала вглядываться в проплывающие мимо леса и внимательно следить за всеми поворотами реки. Иногда она заходила в уголок, вытаскивала бумаги и принималась перечитывать свои шифрованные записи. Судя по всему, они приближались к месту, где им придется сойти на берег. Вообще-то до этого места оставалось еще два-три дня пути, но она хотела быть уверенной, что не пропустит его из-за собственной небрежности.
— Если тебе надо хорошо рассмотреть какое-то конкретное место, скажи мне, и мы замедлим движение, — обратился к ней Тэхен, отодвигая в сторону свои обиды ради интересов дела.
Он сразу обратил внимание на то, как изменилось ее поведение, когда они добрались до верховьев. Они должны были уже почти достичь места, где надо будет покинуть лодки и начать пеший переход. Прошло два дня после того, как они миновали последний поселок, и за все это время им попался на глаза только один плот. Река сужалась, сельва сжималась вокруг них, и воздух, пожалуй, стал еще более жарким и влажным. В полдень становилось просто невозможно дышать.
По его расчетам, они находились сейчас на самом экваторе. И направлялись к горам. Рельеф бассейна Амазонки в основном равнинный, но Риу-Herpy стекает с гор, занимающих также часть Колумбии и Венесуэлы. Таинственные зеленые горы, большей частью совершенно не исследованные. Несколько лет назад в этих горах было открыто племя яномами. Оно много веков жило в полной изоляции и по развитию находилось на уровне каменного века.
Дженни не отрывала глаз от сельвы.
— Неподалеку отсюда река опять разветвляется. Ведь так?
Он рассмеялся:
— Судя по аэрофотосъемке, да. Я так далеко никогда не забирался, лапочка. Тут ничего нет за исключением оторванных от мира индейских племен, которые, может, видели белого человека, а может, и нет, и которые, вполне возможно, являются охотниками за головами… а может, и не являются.
Последнее замечание она проигнорировала:
— Поверните в левый проток.
— Хорошо, мэм. А что потом?
— Скажу, когда увижу.
Обдумав ее слова, он понял, что она не была с ним вполне откровенна, когда показывала на карте местность, куда они направлялись. Вот недоверчивая девчонка. Но умна, надо ей отдать должное. Те сведения, которые она ему сообщила, позволили ему заготовить достаточное количество провизии, чтобы добраться именно туда, куда надо.
Спустя час показалась развилка, и Тэхен повернул налево. Плыть становилось все труднее, так как река здесь становилась с каждой милей все уже и мельче. Тэхен снизил обороты мотора настолько, что лодки едва двигались. Дженни стояла на носу, перегнувшись через перила, и с волнением пристально вглядывалась в берега. Она искала примету.
Тэхен резко сказал:
— Не перегибайся так. Если мы наскочим на мель, ты вылетишь за борт.
Она послушно попятилась, но сдерживать себя ей было нелегко. Она боялась пропустить нужную примету, боялась, что не правильно расшифровала записки профессора, хотя произвела расшифровку несколько раз, чтобы проверить себя.
К ней подошел Тэхен. Оглянувшись, она увидела, что его место у штурвала занял Пепе, и тут же поспешно повернула голову обратно, а вдруг она пропустила примету в ту долю секунды, когда смотрела на Пепе?
— Скажи мне кое-что, — протянул Тэхен. — Если Карвахаль нашел племя анзар, поднявшись по Амазонке, то почему мы пошли вверх по Риу-Негру? Я отлично понимаю, но теперь-то нет причины скрывать. Ведь так?
— Я просто не входила в детали, когда рассказывала о дневнике Карвахаля. У Орельяны и его людей во время их экспедиции была стычка с индейцами племени тапуа. И в этой стычке индейские женщины дрались бок о бок со своими мужчинами. Карвахаль назвал их амазонками.
Тэхен вздохнул:
— Значит, насчет народа анзар ты все выдумала?
— Нет. Есть и другие источники, кроме дневника Карвахаля. Действительно, был этот случай с тапуа, откуда, как считают, и пошло название Амазонки. Но есть и другие источники, другие легенды о племени женщин-воительниц, живущих в глубине материка, племени анзар. Слова “анзар”и “амазонка” чем-то схожи. Легко понять, почему легенды об анзаре отбрасывались как мифы об амазонках.
— Да уж, отбросить их очень даже просто, — пробормотал он.
Она улыбнулась, устремив взгляд на горизонт.
— Ну и что? Это не имеет значения. Важно другое: если Каменный Город действительно существует, то я смогу доказать, что отец был прав. Неважно даже, состояло ли это племя из женщин-воительниц или, как обычно, из женщин и мужчин. А важно, что я нашла бы доказательство того, что затерянный город есть и есть затерянная цивилизация.
— Значит, тебе будет все равно, даже если окажется, что там обитала армия, ну, скажем, одноглазых бандитов?
— Вот именно, хотя это наверняка навело бы на мысль о циклопах, старом греческом мифе.
— По-моему, с меня уже хватит этих мифов. Так что об одноглазых бандитах лучше забыть.
Вдруг она резко выпрямилась и воскликнула:
— Сюда!
— Сюда?
— Да, да, сюда! — Она быстро обернулась к нему. — Сюда, черт побери!
Он бросил недоверчивый взгляд на непроницаемый лес на берегах и сказал:
— Я тоже так считаю. — И завопил, чтобы Пепе сворачивал к берегу.
Это было не самое лучшее место, чтобы оставлять лодки, но Тэхен спрятал их, как мог, загнав в бухточку и примкнув цепями к толстым деревьям. Но даже несмотря на все эти предосторожности, он прекрасно понимал, что, когда они вернутся, их лодок может здесь и не быть. Однако он с самого начала предвидел возникновение подобной проблемы и потому взял с собой два больших надувных плота, которые теперь были вытащены из лодок и спрятаны в лесу, футах в пятидесяти от берега.
Заросли деревьев и кустов были гуще всего у самой реки, где растениям доставалось больше солнца. Поэтому сначала им пришлось с трудом прорубать себе дорогу. Лишь когда они оказались под тройным пологом леса, продвигаться вперед стало гораздо легче. В таком лесу на земле почти ничего не выживает, растительность устремляется вверх, к свету. Здесь, под пологом сельвы, в неподвижном влажном воздухе, было царство ползучих орхидей. Гигантские выступающие из земли корни подпирали деревья, ветви которых простирались далеко в вышине, неразличимые в море зелени. В этом сумрачном мире самый яркий полдень превращался в полумрак: сверху свисали толстые плети лиан, иногда раскачиваясь от прыжков невидимых снизу обезьян. Лишь изредка листву пронзал луч света. Звуки здесь, казалось, глохли и замирали, и хотя они слышали щебет и стрекотание лесных обитателей, все это доносилось как бы издалека, смутно и невнятно. Лес был полон каким-то приглушенным ожиданием, похожим на тихий сумрак соборов.
При разгрузке людей Дженни работала наравне с мужчинами. Каждый из них должен будет нести кладь, состоящую из легкой палатки для себя, поролонового матраса, личных пещей и какой-то части общего снаряжения. Остальные припасы должны быть погружены на четверо носилок, каждые из которых понесут двое носильщиков. Тэхен также припрятал около плотов достаточно продовольствия, чтобы хватило на обратную дорогу до Манауса.
Разгрузка лодок и распределение грузов заняли почти весь остаток светлого времени суток, поэтому Тэхен вместо того, чтобы тут же пуститься в дорогу, решил заночевать на берегу. Они расставили палатки своего первого лагеря и разожгли костер. Спиртовые печки из-за их веса они тоже оставят здесь и впредь будут готовить пищу на огне.
В конце дня Юнги понадобилось отойти от лагеря, подчиняясь зову природы. Меньше чем через две минуты они услышали его хриплый вопль. Схватив ружье, Тэхен бросился на крик, остальные устремились за ним.
Растительность была здесь такой густой, что Юнги не смог зайти далеко, и Дженни ясно услышала, как Тэхен произнес:
— Она не ядовитая.
— Проклятие, не надо, мне вашего “не ядовитая”! — визжал Юнги. — Это коралловая змея!
— Лжекоралловая, — терпеливо объяснял Тэхен. — Это речная змея. Она опасна только для тех, кто достаточно мал, чтобы она могла их проглотить. Так что вам ничего не грозит, успокойтесь и с этих пор носите с собой палку.
Бразильцы уже возвращались в лагерь, скрывая улыбки. Дженни тоже повернулась, чтобы уйти, и столкнулась с Хосоком.
Она мгновенно отпрыгнула назад, чувствуя, что живот у нее свело от отвращения. Она и не подозревала, как близко за ней он стоит, хотя, вдохнув его мерзкий запах, удивилась, что не заметила его раньше. Хосок не говорил ни слова, только ухмылялся, глядя на нее и показывая все свои пятнистые зубы. При виде его длинных резцов у нее по спине побежали мурашки. Глаза его, злобные и пустые, остановились у нее на груди, и интуитивно Дженни с ужасом поняла, что он хочет ее укусить.
Она заторопилась было в сторону лагеря, но тут же остановилась. Хотя палатки находились всего в двадцати ярдах, но густая растительность скрывала бы ее от остальных на протяжении почти всего пути. Поскольку Хосок следовал за ней по пятам, она не хотела рисковать оказаться с ним наедине даже на расстоянии всего нескольких шагов. Вместо этого она намеренно шагнула поближе к Тэхену. Он удивленно посмотрел на нее, но затем его взгляд обратился на Хосока, и она увидела, как удивление мгновенно сменилось пониманием.
Его рука обняла ее за талию, и Дженни усмехнулась про себя, подумав, что должна была этого ожидать. Ким Тэхен не из тех, кто упустит свой шанс.
Оставив Юнги заканчивать прерванное появлением змеи занятие, они повернули обратно к лагерю. Хосока нигде не было видно, и она подивилась, как бесшумно он умеет двигаться.
Тэхен легонько сжал се талию и негромко спросил:
— Все в порядке?
— Разумеется, — отозвалась она с благодарной улыбкой. — Я просто проявила осторожность.
— Умница!
Когда сквозь листву показались палатки, он остановился, встал позади нее и, наклоняя голову, пробормотал:
— Я собираюсь поцеловать тебя. Подыгрывай.
Подыгрывай! Хорошо сказано. Прежде чем она успела ответить, сильные руки обхватили ее, не оставив выбора. Она пыталась протестовать, но его губы уже коснулись ее губ, и она ощутила во рту его язык раньше, чем успела этому помешать.
Дикая дрожь наслаждения сотрясла ее, и она растерянно подумала, что надо запрещать законом целоваться так, как Ким Тэхен. Дженни знала, что должна бы оттолкнуть его, но не могла устоять перед соблазном продлить удовольствие. Обвив руками его сильную шею, она приникла к нему, млея от прикосновения к твердому мускулистому телу.
Он издал горловой звук, полный изумления и удовлетворения, и еще крепче притянул ее к себе, прижимая ее бедра к своим. Свободная рука его скользнула вниз и сжала ее ягодицы.
Мгновенно выскользнув из его объятий, Дженни подмигнула ему через плечо и шагнула на прогалину, где был разбит лагерь. За спиной она услышала досадливый стон. Поделом ему. Не для того удирала она от Хосока, чтобы угодить в руки Тэхена, пусть и умелые. Ему надо научиться не пользоваться несчастьем бедной девушки.
После еды она рано забралась в свою палатку, решив, что у Тэхена все еще очень сердитый вид, так что лучше его избегать. Внутри она развернула поролоновый матрас всего лишь в дюйм толщиной, но на удивление удобный. Нейлоновые палатки были тесными: в высоту — только, чтобы можно было сидеть, и четыре с половиной фута шириной. Поскольку матрасы имели в ширину тридцать дюймов, оставалось еще два фута для размещения личных вещей. Вход в палатку застегивался большой двусторонней пластмассовой молнией. Для страховки Дженни вытащила из рюкзака моток изоляционной ленты, отрезала трехдюймовую полоску и заклеила молнию как раз над головой. Таким образом, никто снаружи не мог ее открыть. Это было простое, но очень действенное приспособление. Крепкий нейлон отгораживал ее от сельвы, а изоляционная лента ограждала от Ким Тэхена. Теперь она чувствовала себя в безопасности.
Она тщательно нанесла координаты маршрута на карту, которую завтра отдаст Тэхену, затем убрала все лишнее в рюкзак и разделась. По опыту она знала, что спать должно быть удобно, а это значило, что надо раздеться до белья, которое состояло из хлопчатобумажных трусиков и майки. Лифчика она в экспедициях не носила.
Она выключила фонарик. Свет костра слабо проникал сквозь нейлон, и в палатке было не совсем темно. Пошарив в рюкзаке, Дженни вытащила пистолет и положила его у изголовья. Она слышала, как Тэхен забирался в свою палатку, стоящую рядом, слышала тихий гомон у костра. Если они не дураки, то постараются хорошенько выспаться перед дорогой: завтрашний день будет очень тяжелым. Вняв собственному совету, она вытянулась и тут же заснула.

Сухен недовольно глядел на стоявшие бок о бок палатки.
— Она рассказала ему о сокровище, — проворчал он, обращаясь к Юнги, — Он постарается нас отшить.
Юнги думал точно так же, но пока Ким не сказал ничего, что указывало бы на то, что он ожидает найти в джунглях что-нибудь еще, кроме древних руин. Юнги нисколько бы не беспокоился насчет Кима, если бы тот был таким, каким показался ему, когда он его нанимал. Ким, взявший на себя командование экспедицией, был совсем не тот бесшабашный пьянчуга, каким показался вначале.
— Нам надо смотреть за ним в оба, — произнес наконец Юнги. Это было все, что они пока могли сделать. Вот после того, как сокровище будет найдено… тогда уже дело другое.
— Никогда бы не подумал, что Дженни может связаться с таким, — с ожесточением в голосе сказал Сухен. — Всегда она найдет, чем достать меня покрепче. С самого дня своего рождения она была как гвоздь в заднице.
Юнги поглядел на своего собеседника долгим оценивающим взглядом. Сухен никогда не отличался умственными способностями, и Юнги даже предвкушал тот момент, когда Хосок наконец прекратит его нытье. Навсегда.
— Сомневаюсь, что она хоть на мгновение задумалась о тебе, когда связалась с Тэхеном, — ответил он.
Не исключено, что вся эта история была всего лишь еще одной из ее уловок. В отличие от своего сводного брата Дженни была и проницательной и скрытной. Она могла почуять, что у Юнги свои цели. Ее союз с Кимом мог быть формой самозащиты, способом завести себе, так сказать, телохранителя. Как и Сухен, он и представить себе не мог, что дело обернется таким образом, ведь при первой встрече оба они отнеслись друг к другу враждебно. Но она была не первой женщиной, ухватившейся за представившуюся ей возможность. Очевидно, она оказалась умнее, чем они, и, раньше их разглядев истинный характер Кима, воспользовалась этим в полной мере.
С Кимом будет проблема: он был крут и хитер, он уже сейчас, как коршун, следил за Хосоком и, насколько Юнги мог заметить, никогда не расставался с оружием. Чтобы захватить его врасплох, придется устраивать засаду.
С момента их отплытия из Манауса кругом были одни проблемы. Оказалось, что Хосок вовсе не тот знаток внутренних областей материка, каким он представился вначале, а всего-навсего кровожадный головорез, который просто иногда уезжал вверх по течению, чтобы скрыться от полиции. Да и река, по которой он плавал, была другой, не той, по которой они добрались сюда, его знание этих лесов было в лучшем случае посредственным. Юнги мог только надеяться, что у Хосока хватит сноровки вывести их обратно, когда они найдут сокровище, потому что Ким назад не вернется.