Я где-то прочитал, что любить – это хотеть касаться.
Для Тео прикосновения всегда были чем-то личным, грань которого переступать нельзя, иначе начинает отсчитывать секундомер со взрывоопасным веществом.
Уважаемые пассажиры, поезд следует до станции «костлявая рука на чужом горле». Можно не держаться за поручни – все равно отбросит на рельсы.
Тео трогать нельзя – обожжешься и пожалеешь, раны годами будешь залечивать. Медикаменты строго по указанию врача, но какой в этом смысл. Обезболивающие тонут в водовороте унитаза.
Тео – парень, которого любили в семье чуть меньше (не любили совсем). У него в груди кошки скребут, разрывая к чертям все, что он сдерживал.
Рука со станции обхватывает крепче, перекрывая доступ к кислороду.
Рэйкен ребенком запуганным рос. Сестра получала все его игрушки, а он – её сердце. Ирония в каждой букве. Тео, на самом деле, не такой изломанный, у него душа (ли?) есть, он чувствовать умеет. Шею плавными движениями разминает: спать на заднем сидении своего автомобиля не прельщало, если честно.
Он же испорченный насквозь, жизни чужие забирает и улыбается сладко-сладко, словно это все, к чему он стремился. Словно так остаток жизни провести хочет, но у судьбы на него уже другие планы; она настойчиво стучит в окно со стороны водителя.
Тео злится, когда шериф в очередной раз в спину толкает, запирая в камере. «не трогай, блять, меня». Рычит, вырывается, прикосновений терпеть не может: знает, что они лиловые синяки оставляют. Знает-терпит-ненавидит. Его же не любили совсем. Он же ненужный.
Во рту вкус металла. Вбивает в голову, как мантру вместе с кровью.
Парень мальчишку из школы встречает где-то на улице, не столь важно. Важно то, что он задеть его пытался, прикоснуться подушечками пальцев к руке во время прощания. Тео дергается, в угол забиться хочет, а Лиам (как оказалось) руку к нему тянет осторожно.
Бродячих собак трогать опасно – укусят.
Но даже их можно приручить.
И Лиам приручает. Пальцы в волосы запускает, обещает всегда с ним быть. Говорит, что он не ненужный, что он важен, что мир в яркие цвета окрашивает, палитру создает собственноручно, что не ничтожество полное.
И Тео верит. Неловко по носу его щелкает и к своим ощущениям прислушивается. Клянется, что смех этого мальчишки – лучшее, что он слышал.
Уважаемые пассажиры, следующая станция
Я хочу трогать только тебя.
