Четыре

Непричудливости

Сто лет прошло с того самого дня, как Эрик Хоггарт впервые взял в руки перо. Он сменил множество имён, несколько раз даже бывал женщиной (в период своих романтических странствий). Несмотря на всех этих новых любовников и любовниц, он ощущал кончиками пальцев её. Ту, которая вложила в него мечту нести имя любимой до самого могильного камня и умереть словно второй раз, но уже вместе с ней. Хотя этому было и не суждено случиться, Эрик лелеял каждое воспоминание о возлюбленной. Он вкладывал частички их жизни в каждую из книг, и, если бы его Бекка только могла прочитать их, то разложила бы в хронологическом порядке того, что происходило между ними. «И хорошо, что ты не можешь», — думал он каждый раз, когда отправлял книгу в новое издательство. Редакторы всегда были в восторге от его писанины, но сам себя он продолжал считать себя дешёвкой и посредственностью.

И снова он сидит в новом кресле. В новом доме. В новой стране. Снова сменил имя. Теперь его зовут Марк Мейсон. Хотелось бы сказать, что он снова держит в руках перо, но... теперь это потёртый ноутбук. Сколько бы ни было денег у этого человека, он так сильно привязывался к вещам, что был готов изнашивать обувь до дырок, и не только в подошве. Он прокашлялся и начал вслух бормотать текст, будто бы печатая под диктовку. Прошло полчаса и абсолютно немое помещение разбудил звук дверного звонка. Марк, или Эрик, как вам угодно, хлопнул крышкой компьютера и подошёл к двери, которая вообще-то не была закрыта на замок, но, несмотря на это, гости не посягали на его частную собственность. Хороший знак: он искренне уважал людей, которые не проходят в жилище без согласия хозяина. Писатель дёрнул ручку и увидел за дверью женщину, нет, даже не так, юную девушку.

— Здравствуйте, Марк, — начала она, её тело взрывалось решительностью, словно вода, налитая в кипящее масло, — вы ведь искали помощника?

Она выглядела весьма знакомо: рыжие волосы, карие глаза, веснушки, маленькие аккуратные уши и руки. Это была Ребекка или кто-то как две капли воды на неё похожий.

В одну секунду Эрик испугался и хотел было закрыть дверь, чтобы развеять эту галлюцинацию, но просто ткнул своим длинным пальцем в щеку солнечной девушки.

— Тёплая... — произнёс вслух Хоггарт, к своему собственному удивлению. Кажется, что сейчас внутри него что-то взорвется, а пламя от тепла, передаваемого её горячей щекой, будет катализатором всего. Она посмотрела на Марка как на полного идиота, что само по себе было понятно. Эрика вообще довольно часто путали с городским сумасшедшим в разные периоды его жизни, и это было единственным, что он до сих пор любил и уважал в себе.