- Не будь так наивна, Роза, - одергивает меня он, заставляя поднять на него вопросительный взгляд, - я не такой, каким хочу казаться. И я не всегда то, что я думаю, или то, что я хочу сделать. - он касается пальцами моего подбородка, заставляя подня...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Он не коснулся меня. Сделал пару стремительных шагов ко мне, как будто бы зная, что я испуганно отшатнусь назад, таким образом оттесняя меня от выхода в шумную гостиную и заставляя прижаться спиной к стене возле какой-то двери. Я запрокинула назад голову, что бы иметь возможность смотреть ему в лицо, когда он подошёл, взял меня за локоть, открыл ту самую дверь и втолкнул меня в проем так легко, словно я даже не пыталась сопротивляться.
Емельянов отпустил меня почти сразу же, как только закрыл за нами дверь. Нащупал выключатель и под потолком вспыхнула большая люстра, освещая помещение.
Я мазнула взглядом по не большой комнате, которая оказалась спальней. Но точно не хозяйской. Она была почти не обжитой, скорее всего, гостивой, поняла я. У стены стояла двухспальная кровать, заправленная серым постельным бельем. Интерьер был в тех же расцветках - черный, серый, серебристый. У кровати были столбики, но без болдахина. Отступая от Емельянова, загораживаещего выход своей высокой фигурой, я упёрлась спиной в один из таких столбиков и поняла - отступать больше не куда.
Вадим не был пьян, но выпивал точно. Голубые глаза влажно блестели из под пушистых светлых ресниц, когда он медленно, словно нехотя, подошёл, остановившись в шаге от меня. Я откинула с лица прядь волос, что бы запрокинуть голову и встреть его взгляд - такой же спокойный и холодный, как и всегда. Словно той вспышке гнева не было полчаса назад. Я же не была и даже не казалась спокойной - меня била мелкая дрожь. Что бы скрыть ее, я сжала пальцами столбик кровати, заставляя себя смотреть ему в глаза. Его губы были расслабленно приоткрыты и блестели, когда он коснулся их языком. Ворот голубой рубашки был растегнут, я видела его бледную, сильную шею и разлет ключиц. В ямке под ними падала лёгкая тень, почему то привлекая мой взгляд.
Нет. Нет. Нет.
Это же Емельянов.
- Переодевайся, - кратко произносит он своим басом и бросает мне темную ткань. Я едва успела отцепить пальцы от столбика кровати, что бы обеими руками поймать вещь. Это было платье. Чёрное, дорогое. Он не потрудился даже срезать бирку с ценой, от вида которой у меня едва не отпала челюсть. На такие деньги можно было купить десять таких платьев, как на мне сейчас. На мгновение я потеряла дар речи, разглядывая дорогую черную ткань. Длиной платье должно быть до колен. В обтяжку. Сама ткань была плотной и приятной на ощупь. Вверх груди, плеч и рукава были прозрачными с кружевными вставками. Наверное, это самое красивое и дорогое платье, которое было в моей жизни.
