Скрышепад

Глава 17. Накрепко

Миллионы ярких звёзд
Молча смотрят с темноты,
Как след пыльцы из слёз,
Всю жизнь ищем лишь пути.
под пыльным небом — «Мы не одни»

Йеджи по привычке взглянула на отрастающие корни и поняла, что не хочет, чтобы Суджин в очередной раз красила их серой краской или чем-то ещё, лишь бы сохранить цвет. Она уже устала от всех этих процедур, хочется покоя и спокойствия без выедающего глаза запаха в ванной и Со, что болтала и даже не задумывалась о том, что её так называемой клиентке хочется отдохнуть от шума. В школе гул, в голове тоже, и пусть дома была тишь, хотелось ещё прикрыть уши подушкой и закрывать глаза, лишь бы никто не потревожил; даже сейчас, собираясь на учёбу, Хван понимала, что успела выгореть за это короткое время — столько всего произошло, что она не успевала реагировать должным образом. Потому сейчас на лице было написано нейтральное отношение ко всему вместе с тотальным непониманием, что притаилось в глазах лёгенькими искрами, вспыхивающими время от времени и не видимыми ни для кого, кроме самой девушки. Молодец, научилась скрывать эмоции, только что делать с гулко колотящимся сердцем и яркой краской на щеках в присутствии человека, который столь нежных чувств не должен вызывать?

Чхве Ёнджун помог ей, вынул из плена кошмаров и собственных мыслей, что не давали спать и здраво мыслить, а заместо этого в голову поместил самого себя: вкусно пахнущего, в вечно отглаженных костюмах и с улыбкой на лице, что обещала помочь. И Йеджи верила ему, верила, как самой себе, и знала, что он из того рода людей, что не покинет в нужную минуту и сможет подбодрить тогда, когда она сто процентов в этом нуждается, хочет, а главное, что это был он, именно он и никто больше. Ёнджун, чьё имя хангылью и китайскими иероглифами выжглось на сердце, чей образ отпечатался на радужке глаз и чья аура согревала в сложные минуты, ждал её уже в школе, потому Хван неслась так сильно, что волосы еле поспевали следом — настолько быстро ей хотелось оказаться в здании. Так было впервые, даже одноклассники удивились её энтузиазму, а Ёнджун так вообще был приятно поражён, что «его девочка» снова пришла сюда, снова присела за парту и снова начала о чём-то посмеиваться со своими друзьями, которые выглядели так же, как и всегда.

Хотя, наверно, тогда с поцелуем в лоб он погорячился — не стоило этого делать, но кабинка лифта, полная анонимность перед человеком, что сидел за камерой, соблазнила, заставила наклониться, и пускай жаром опалились не губы, Ёнджун вернул поцелуй, что до сих пор жёг щёку, и знал — это ещё не конец, это только начало.