Вспомни меня

откройся мне.

Дни шли, наше общение с Мелори потихоньку налаживалось: я вез её на работу и подвозил до дома, она рассказала мне о своих родителях и бабушке, о книге, на которую я её вдохновил когда-то. Рассказала, что сейчас пробует себя в стихах и хочет выпустить сборник. Мне нравилось слушать её, я мог делать это часами без устали в то время, как Алекс, просто зашедший в гости проведать меня, утомлял уже через полчаса. Может дело в её спокойной рассудительности, у неё интересные взгляды на жизнь и бесконечная сила воли, которой можно лишь восхищаться. Это каменный человек с мягким сердцем внутри. Она железная, но выглядит как хрусталь. Для меня это нечто удивительное и вместе с тем прекрасное.

Понемногу узнавая Мелори, я начал понимать, чем она меня зацепила до аварии, почему я подпустил её близко, зачем сам же и оттолкнул. Я лишь трус, боявшийся потерять контроль над своей жизнью. Но мне больше не хочется отталкивать её, мне больше не хочется оставаться одному, заходить в неуютную квартиру, вслушиваться в эту всепоглощающую тишину, осознавая, что завтра будет точно также. Но однажды вечером я чуть всё не испортил.

Врач сказал мне лежать дома из-за частых головных болей, но было невыносимо целыми днями сидеть в холодных стенах, работа спасала меня и отвлекала. Толку от меня в издательстве правда было мало, потому что я быстро утомлялся и бесполезно крутился на кресле всё оставшееся время. Зато я мог видеть Мелори, угощать её обедом в кофейне и кое-как следить за работой остальных.

Под конец дня ко мне зашла Касси, положила готовый материал на стол и начала закалывать блондинистые волосы крабиком. Я смотрел на неё в ожидании, когда же она уже покинет мой кабинет, но она смотрела мне в глаза так, словно я должен был сказать ей что-то еще.

—Слышала, у вас амнезия, — аккуратно начала Касси, будто прощупывая почву. Я принужденно кивнул, надеясь на завершение разговора: говорить об этом уже порядком надоело. — И вы, правда, не помните Мелори?

—Не помню, но это дело времени.

—Насколько я поняла, вы не помните только её, — голос быстро изменился на более уверенный, и я стал ощущать нечто неладное. Вскоре она вовсе осмелела, забравшись на стол почти прямо передо мной, и, покачивая ножками, продолжила: — Меня же вы помните, Марк, верно?

«К сожалению» — так и вырывалось из меня, но шокированный ситуацией я не мог даже открыть рот. Какого черта здесь происходит и с какой стати она уселась на мой стол? Я откинулся на спинку кресла, пытаясь увеличить расстояние между нами, и устало потирал пальцами переносицу, после, нахмурившись, всё же сказал: