Лауттури с реки прощения

Глава 11: Первый звоночек

Постепенно мой организм привык к этому миру, и я наконец перестала при любом удобном случае погружаться в сон. Теперь я успевала помогать сёстрам, проводить с ними больше времени, но все равно засыпала в бывшей комнате Карасу, с блокнотом, подаренным ею. Ведь поставленная мной цель - ничего не забывать, должна быть приведена в действие. Со всей ответственностью я ежедневно зарисовывала и записывала все, что происходило каждый день.
Вот Иоко впервые пытается приготовить булочки под строгим надзором Ханако, но в попытках достать сахар с верхней полки высыпает его на голову Соры, которая принялась танцевать под ним, словно под первым снегопадом. Не удержавшись на ногах и чихнув, шлёпнулась на пол и заливисто рассмеялась. На соседнем развороте дневника смеются уже все. А если перевернуть еще страницу, то можно увидеть Карасу, делающую наброски птиц с балкона, в то время как я пытаюсь запечатлеть ее. Рисую я неплохо, но до старшей сестры мне еще очень далеко.
Проснувшись засветло, я собрала обед на двоих, спокойно допивая дымящийся чай из кружки, глядя в окно. На улице уже вовсю царствовала осень. Не видела ничего прекраснее этих буйных красок, разбрызганных по всему городу, будто ребенок так увлёкся рисунком, что смешал все яркие краски палитры и весело крича, размахивал кистью то тут, то там. У нас тоже такое было однажды, комнату отмывали не один день, и до сих пор порой можно случайно найти засохшие пятна в труднодоступных местах.
От этого воспоминания я прыснула и чуть не подавилась напитком. Когда пустая кружка коснулась раковины, на пороге появилась моя младшая сестра, завязывающая вязаную ушанку у шеи. Курчавый мех на капюшоне ее куртки перемешался с кудрявыми волосами, делая их еще пышнее и непослушнее и придавая девушке вид щенка, ожидающего, когда хозяин выведет погулять.

- Уже готова?

Я кивнула, накидывая шерстяное пальто, только вчера купленное на первые заработанные деньги. Вообще-то я думала, что просто так из лучших побуждений помогаю сёстрам, но вчера утром они разбудили меня, достали мою чековую книжку, и каждая вписала небольшую сумму бликов на счет. Этого с лихвой хватило, чтобы прикупить теплую одежду по сезону и пакет леденцов для девочек в благодарность.
На одной из первых страниц моего дневника красовалась надпись, подчеркнутая трижды и обведенная ручкой – сделать доброе дело для мистера Хансена. И такой шанс мне выпал в этот раз. За теплой одеждой я пришла в тот день, когда его жена попала в больницу. Не очень удачно спускалась с лестницы, ничего серьезного, но мистер Хансен решил закрыть магазин, несмотря на компанию подростков заглянувших к нему за покупками. Когда я почти подошла вплотную к магазину, мужчина рассыпался в извинениях перед детьми и просил прийти в другой раз. Я обратила внимание на одну из девочек, которая в непогоду все еще была в летних шлепанцах.
Мистер Хансен обрадовался возможности совместить дела, с довольной улыбкой и тысячами благодарностей передав мне ключи от его лавки. Пока хозяин магазина был в больнице, я продала несколько комплектов теплой одежды, три пары обуви, нижнее белье, а так же разные мелочи и украшения. Когда он вернулся, я уже закончила убираться, выметая мусор на задний дворик. Распрощавшись, с удовлетворением поставила галочку рядом с напоминанием.
Вечером мы все вместе пили чай с тортом, испеченным Ханако. Тогда же мы договорились с маленькой сестрёнкой, что я попытаю счастье на ее работе, а если и доставлять посылки у меня не выйдет, то отправлюсь в город после ритуала и там уж точно найду занятие себе по душе.

- Вот, держи. Собрала нам немного с собой.

- Ой, спасибо, Рейко! Обычно я ничего не беру, ведь посылки доставляют до обеда, а потом просто забегаю в кафе.
Я потупила взор на коричневый пакет в руках. Не хотелось вносить смуту и неудобства в чей-то тщательно продуманный день, но Сора рассмеялась, глядя на меня, и протянула ладошку.

- Не переживай, я ем за двоих, так что можем и в кафе потом зайти. Растущий организм, он такой!

Холодный ветер щипал щеки и глаза, но мы без остановок доехали до старого тёмно-синего здания почты, забрали несколько посылок разных размеров и выехали по первому адресу.

- Сора, тебе не холодно?

Девочка изо всех сил крутила педали своего велосипеда, вцепившись в руль. Ее велосипед был меньше, чем тот, который я взяла у Карасу, так что усилий я почти не прилагала, даже когда приходилось ехать в гору. На лице Соры выступил пот, щеки раскраснелись, а рыжая прядка прилипла к щеке, но она улыбалась.

- Нет! Ведь я много двигаюсь.

Мы остановились у узкого серого домика, крыша которого была плотно покрыта мхом, словно защищая от невзгод. Сора уверенно постучала в дверь и на встречу вышла такая же стройная миниатюрная бабушка, плотно закутавшись в пуховую шаль. Держа велосипед, я поклонилась, приветствуя женщину.

- Привет, миссис Ли! А вам посылочка пришла. Наверное, от вашего сына, да?

Я удивилась простоте обращения моей сестры к старой женщине, но та и виду не подала.

- О, Сора, ты как всегда вовремя. Спасибо, милая! Да хорошо бы от него, птички выпархивают из гнёздышка, а их старым матерям только и приходится сидеть да ждать, когда хоть весточку пришлёт.

- Миссис Ли, он вас любит, но вы же понимаете, он теперь и сам отец.

- Вот когда его птенец улетит, то это он поймет меня! Ой, погоди-ка.

На секунду-две женщина скрылась в дверном проёме, а когда вернулась, с теплотой похлопала по голове сестру и что-то протянула ей в кулёчке. В нем оказались еще тёплые запечённые дольки сахарного яблока, которые мы с удовольствием съели, пока брели до следующего дома. До обеда мы объехали весь Годзу, доставив три посылки, и пять писем адресатам. В каждом доме нас старались накормить, напоить чаем или рассказать историю своей жизни.
Я чувствовала себя вымотанной от поездки, смены лиц и разговоров с незнакомцами, зато Сора была в своей стезе. Она шутила, с улыбкой выслушивала бурчание стариков, их прикосновения и поглаживания, справлялась о здоровье каждого, кто был ей знаком. Я так ждала, когда же сестра достанет свой вечносвет и покажет, как она его использует в любимой работе, но этого так и не случилось. На мой вопрос та лишь пожала плечами пояснив:

- Я родилась человеком и не знаю, как быть кем-то другим. Простые люди не используют чудеса в обычной жизни, помимо доброты и любви. Именно эта магия мне по душе.

Ветер наконец-то стих, мы с Сорой добрели до примятого травяного поля и положив руки за головы, наблюдали ясное голубое небо, с летящими, словно ленивые белые овцы, облаками.

- Сора, ты действительно счастлива здесь.
Не глядя на меня, сестрёнка сорвала травинку, принявшись гладить пальцами стебель и пушистый колосок пшеницы.

- Конечно! А почему ты спрашиваешь?

- Мне просто интересно. Все время пока я здесь, меня не покидает чувство, что я забыла нечто важное и никак не могу вспомнить.

Сора разглядывала мое лицо, будто пытаясь понять, шучу ли я, а потом крепко сжала мою руку своими крошечными тёплыми пальцами.

- Это пройдёт, Рейко. Пройдёт. Поверь мне, все будет хорошо. После ритуала ты будешь полностью принадлежать этому миру и тогда сможешь расслабиться.

Я переплела ее пальцы со своими и улыбнулась.

- Я очень горжусь тобой, малышка.

- Почему?

В недоумении она вздрогнула так, что колосок выпал из ее руки, потерявшись меж тел своих помятых братьев.

- Ты ещё так мала. Тебе пришлось сражаться в одиночку с большим страшным миром, и вот теперь ты лежишь здесь и успокаиваешь меня как совсем взрослая, мудрая женщина.

- У меня были сестры. Я была вовсе не одна.

- И все же..

Ее щеки заалели от моей похвалы. Робко уголки губ поползли вверх. Сора сложила руки на груди, не выпуская мои пальцы.

- Знаешь, я совсем не ощущаю себя малышкой. Порой мне кажется, что во мне так много энергии и эмоций, что это маленькое тело попросту не может вместить их в себе. Ты спрашивала, счастлива ли я. Да! Очень! Я исполнила все свои мечты и мне больше нечего хотеть. Последним моим желанием было обрести младшую сестру, и вот, ты здесь, я держу тебя за руку, чувствую, как бьётся твоё сердце, а глаза пылают любопытством. Что может сделать меня еще счастливее? Я чувствую, что мой внутренний свет переполнен до самого края.

Дыхание замерло от сказанных ею слов, и я не нашлась с ответом. Мое лицо горело, а в голове была лишь одна мысль: как хорошо, что сейчас меня никто не видит.

- Отдыхаете, девочки?

За головами раздался чей-то хриплый и скрипучий голос, услышав который Сора резко села, а развернувшись лицом к человеку, принялась кланяться, целуя лбом землю. Я осторожно развернулась, ничего не понимая.
На пыльной дороге стоял некогда высокий, ныне сгорбленный старик в белой рясе, скрывающей даже его обувь. Золотые нити танцевали на одежде, выписывая странные символы и знаки, значения которых было сокрыто от меня. Неуверенно повторив за сестрой, я все же пыталась разглядеть подошедшего, чтобы зарисовать в дневнике по прибытию домой.

- Спасибо, девочки.
Кивком он тоже поприветствовал нас, тем самым разрешая поднять головы. Волосы мужчины были накрыты капюшоном, а само лицо заслоняла фигурная табличка, похожая на те, которые мы перевернём по возвращению. Неужели это и есть старейшина? Как он видит с этой деревяшкой на лице?

- Новенькая, Рейко. Хорошо освоилась на новом месте?

Издав то ли короткое мычание в подтверждение, то ли стон, за что получила локтем в бок от сестры, я так и не смогла заставить себя сказать что-то членораздельное. Старец молча повернулся ко мне на звук, разглядывая, а после кивнул и размеренно, но довольно уверенно направился куда шел.

- Ааа, ты чего, Рейко! Это же главный старейшина Мейдзи! Редко нам выпадает шанс вот так увидеть и поговорить с ним воочию. А он обратился напрямую к тебе, это же такая честь. Он будет проводить ритуал, но в окрестностях храма и свящённой местности тебе нельзя будет с ним говорить! Никому нельзя! Ух тыы, обязательно расскажем девочкам, они будут в восторге!

Я не до конца осознавала происходящее и снова ничего не понимала.

- Почему нельзя с ним говорить?

- В священных местах могут говорить только боги и приближённые к ним. Души свящённого огня слышны только старейшине Мейдзи, и ничей другой голос не должен заглушить и разрушить эту связь, поняла?

Глаза Соры стали еще зеленее и больше, загоревшись воодушевлённым счастьем. Сестра села на корточки, вцепившись в мой рукав.

- Но как же я буду понимать его?

- Старейшинам можно говорить. Ты будешь понимать, будешь!

Остаток дня, пребывая в своих мыслях, я упустила момент, когда нужно было в красках описать сёстрам эмоции дня, но опомнилась, когда раздались возгласы удивления и радости. Девочки хлопали меня по плечу, словно я выиграла в лотерею, но, не сумев разделить с ними бурного счастья, я лишь скромно улыбалась в ответ.
Вскоре все разбрелись по своим комнатам, а я осталась заносить на белые листы бумаги все, что увидела и узнала, под аккомпанемент грохота чистой посуды и мурчания Карасу какой-то песни. Почувствовав прохладную руку, коснувшуюся макушки, оторвала взгляд от текста, встретив черные глаза старшей сестры.

- Ты чем-то обеспокоена?

Я не знала, что ей сказать. Ворох различных эмоций сдавил грудь, а палец ногтем отбивал ритм по ручке.

- Если ты переживаешь за встречу со старейшиной, то не стоит..

- Скорее, боюсь за ритуал. Сора сказала, что никому нельзя говорить...

Взгляд Карасу потеплел. Она села возле меня, обняв мои согнутые колени руками, приблизившись настолько, что я почувствовала запах ее дыхания. Мятных сигарет и сладкой свежести.

- Все будет хорошо, Рей. На запястья тебе повяжут маленькие колокольчики. Это будет значить "да".

Она чуть подняла мою правую руку, имитируя перезвон.

- А это "нет".

Немного подняла и левую руку, переплетая свои пальцы с моими.

- Этого будет достаточно. Совсем скоро вечносвет будет твоим маяком, а этот мир твоим домом. Эй, не закрывайся там, внутри, ты всегда можешь просто спросить меня о чем угодно, хорошо?

Длинным пальцем с аккуратным ногтем она указала на мою голову, а после слов, отозвавшихся в груди жаром, коснулась губами моих волос и, закурив, оставила меня наедине с одним из самых непонятных для меня созданий - самой собой.