Лауттури с реки прощения

Глава 14: Янару - дар или проклятие?

Я перечитывала письмо снова и снова в попытках понять смысл. Что значит ушла за стену? Когда она это сделала? Во время работы? До работы? Зачем? Она сделала это сама? Ей кто-то помог? Стена ведь высокая. Как такая малышка смогла бы перелезть через нее? Почему она? Почему наша маленькая Сора сделала это?
Не успевал сформироваться один вопрос, как его уже сменял другой. Еще пару часов назад я стояла рядом с ней, держала ее теплую руку, обещала почитать вместе. Ноги подкосились, перед глазами поплыло, а происходящее дальше было как в тумане. Помню, как услышала крик боли и отчаяния, но был ли он мой, а может старшей сестры – я не знала.
Упав рядом с Карасу на колени, не понимая, что делаю, принялась сжимать ее локти в попытках задержать руки, стремившиеся расцарапать собственное лицо, впиваясь острыми ногтями в податливую плоть, вырвать волосы. Я прижимала ее хрупкое тело к своему, словно пыталась впитать каждый миллиметр кожи, каждую слезинку, лишь бы это прекратилось. Наши рыдания вырывались из грудин в унисон, пока не затихли, а в памяти издевательской насмешкой отпечаталось слово «поздравляю» из письма старейшины.
Такие же письма пришли в пекарню и часовню, потому приход Ханако и Иоко не заставил себя долго ждать. Запыхавшиеся, красные и влажные от пота девочки вбежали в комнату, где принялись наперебой задавать вопросы, на которые никто из нас не мог найти ответов. Казалось бы, они совсем недавно спокойно рассказывали мне о традициях нашего народа, как люди на земле говорят о смерти, но когда та на цыпочках прокрадывается в их дома – никто ее не ждет и не готов оказать гостеприимство в своем собственном доме.

- Могущественный свет, когда это случилось?

- Как она это сделала? Она была одна?

- Она что-то говорила вам? Намекала?

Я была в таком же шоке, что и другие. Боль и страх сковали меня по рукам и ногам, и я боялась открыть рот, ведь из него могли вырваться очередные рыдания, как рой пчел из улья. Мысли не хотели облачаться в слова, застревая где-то на полпути.
Карасу курила сигарету за сигаретой и только смотрела в стену перед собой, но словно сквозь нее. Мне были неизвестны ее мысли, чему я даже порадовалась. Вряд ли смогла бы я вынести тяжесть еще и этой боли. Впервые Карасу не старалась сохранять позитивный настрой, мудро подходить к ситуации, впервые в ней что-то надломилось. Старшая сестра хранила молчание, не слыша назойливых вопросов вокруг, а потом также спокойно затушила сигарету о трупы своих сородичей в переполненной пепельнице и вышла из комнаты.
Я невольно приподнялась с места, вытянув руку вперед, намереваясь остановить ее, но, в сущности, не знала, что и сказать. Облегчить страдания моей любимой сестры мне было не по силам. Иоко пригладила свои короткие волосы и выдохнула.

- Что ж, в любом случае, всегда этим все и заканчивается. Мы просто были не готовы именно сейчас. Рейко, не переживай за Карасу, скоро она придет в себя. Нужно дать ей время.

Устало кивнув, я провела ладонью левой руки вдоль правой, не зная, куда себя деть. Ханако обняла Иоко, и они вновь решили вернуться к работе. Каждый переносит горе, как умеет. Было заметно, что теперь на лицах сестер стоял оттиск грусти, но они понимали – такова природа светолюдей. В одиночестве сидеть невыносимо, ноги привели меня к комнате Соры, скучающей по своей хозяйке, как и все мы.
Куда пропала Карасу я не видела, но полагала, что она закрылась в своей мастерской, борясь с горем и потерей самостоятельно. Дав себе обещание дать ей время, а позже проведать, решила, сейчас нет ничего преступного в том, чтобы открыть темно-синюю дверь комнаты младшей сестры.
Внутри комната почти ничем не отличалась от остальных. Кровать и желтое лоскутное одеяло на нем, заправлено в ожидании, когда маленькая хозяйка вернется уставшей с работы, будет наблюдать за звездами через окно, а после провалиться в сон, где ее будут успокаивать ласковые сны. Стол, на котором свалены книги, тетради и другие принадлежности для письма. Все осталось в прежнем виде, каким было при Соре.
Взглядом провожая каждую вещь здесь, не могла поверить, что моей маленькой сестрицы больше нет с нами. Перед глазами пронеслись кадры с начала моего рождения в коконе. Вот Сора заливисто смеется в комнате со всеми, морща носик и прикрывая глаза, прыткие пальчики перебирают завязки на шапочке, когда девочка внимательно наблюдает за вечносветом Карасу, а вот мы лежим вместе на поляне, держась за руки.
Сняв пальто, я бережно свернула его, примостив на край кровати, присела рядом. Рука нащупала что-то твердое в его кармане, и я вспомнила, что все-таки взяла книгу из библиотеки. Это была маленькая сказка, размером с мою ладонь, о девочке, которая прыгала между планетами. Мне показалось, что ребенок на обложке очень похож на Сору, для нее тоже не существует преград.
Утирая слезы рукавом кофты, которые вдруг проступили, обжигая солью щеки, я подошла к столу и положила книгу в центр. Уже собираясь уходить, краем глаза зацепилась за приоткрытый ящик, из него словно язык торчала красная тканевая закладка. Аккуратно потянув за нить, на свет появилась такая же цветастая обтянутая плюшем тетрадь. Открыв на самой первой странице, осознала, что это дневник Соры. Имею ли я право сейчас читать его, ведь даже если сестрицы больше нет, вряд ли вещи хотят, чтобы к ним прикасался чужак.
Решив не вчитываться в секреты и тайны сестры, просто пролистала его до самого конца. Ветерок от быстро перемещающихся страниц коснулся кончиков моих распущенных и успевших отрасти волос, перед глазами промелькнули забавные картинки, нарисованные хозяйкой дневника, а когда до его конца оставалось пять листов, вдруг заметила крупным шрифтом свое имя.
Зажав пальцами исписанные детским корявым почерком листы, я поняла, что она оставила мне послание.

РЕЙКО

Я уверена, что ты, после того как я уйду, зайдешь в мою комнату и письмо не останется не замеченным. Я оставляю его для тебя, чтобы ответить на вопросы, вероятно крутящиеся на повторе у всех в голове. Знаю, что девочки не смогут найти в себе силы войти в эту комнату, пока не придет время освобождать ее для новой сестры. Но ты другая. В тебе больше силы, чем в нас всех вместе взятых. Я поняла это как только увидела как ты не жалея ногтей прорываешь путь на свободу из кокона. Никто из нас не делал ничего подобного. В основном мы плыли по течению и ждали, когда судно даст слабину, а кокон так сильно переполнится жидкостью, что треснет.
Вспомни тот день, когда мы смотрели на облака. Вспомни, и ты сразу все поймёшь. Поймешь, почему я ушла, и почему именно сейчас.

Я перестала читать и напрягла память, взывая образы и мелочи, должные мне помочь.

- Мой свет переполнен, Рейко. Мне больше нечего желать.

От осознания сказанных сестрой в тот день слов я дёрнулась, будто кто-то щелкнул по носу, и вновь уткнулась в письмо.

Мой свет переполнен, сестра. Больше всего на свете я мечтала о большой любящей семье, и я ее получила. Я знаю, меня любили до и любят сейчас. Работа почтальоном была мне в радость. Я ощущала себя значимой и нужной. Родилась человеком и уйду им же. Поэтому сейчас, выполнив свое предназначение, без сожаления отправляюсь к стене и навеки покину Годзу. Не знаю, где окажусь потом, но я буду счастлива и там тоже, обещаю.
Сестра Рейко, береги девочек, пока можешь, ведь теперь ты самая младшая, и научись отпускать с улыбкой. Я знаю, впереди у тебя своя дорога, и ты пройдешь ее с достоинством. Чтобы тропы не были такими уж трудными - разрешаю забрать себе мой велосипед.

Твоя любящая сестра света - Сора.

Странное чувство невесомости возобладало во всем теле. Казалось, что даже свет кожи засиял ярче. В глазах стояли слезы, но боль сменилась облегчением, а на губах застыла улыбка. Дочитав письмо, я закрыла дневник, собираясь вернуть его на место, но увидела одиноко лежащую зелёную вязаную шапочку на дне ящика. Дрожащими руками я прижала ее к щеке, окропив соленой влагой. Ткань еще хранила запах Соры.

- Спасибо тебе, малышка.

Как бы мне хотелось проводить ее в последний путь. Попрощаться должным образом, но я не Лауттури. Образ с рисунка из книги возник перед глазами. Может это и есть мое предназначение? Мое место в этом мире? Мне была невыносима мысль, что когда-нибудь я забуду своих сестёр, путешествуя по реке прощения, но возможно, что каждый человек, встречаемый на тропе такой же отшельник, отчаянно желающий найти приют. Ваша миссия начинается вместе, чтобы облегчить путь, помогая и заботясь, а заканчивается на перекрёстке судьбы, где нужно отпустить с улыбкой, бережно храня воспоминания и уроки, пройденные вместе.
Ужасно захотелось выйти на свежий воздух, пока есть время прогуляться, обдумать сказанное Сорой. Машинально засунув в пальто шапочку с завязками, поспешила спуститься вниз. Дверь в мастерскую была закрыта, в холле стояла звенящая тишина. Может Карасу тоже вышла прогуляться, и мы встретимся где-то там?
На этот раз я взяла с собой фонарик, чтобы не упасть в колодец позади дома. В саду никого не оказалось, ноги несли меня дальше от дома, чему я подчинилась. Не знаю, сколько прошло времени, руки начали зябнуть, и я уже было решила отправиться домой, как увидела впереди свет еще одного фонарика, сопровождаемый звоночком велосипеда. Кто-то проехал мимо меня, но вдруг остановился. Я остановилась тоже, развернулась и, вглядываясь в темноту, различила знакомый силуэт с лохматыми волосами.

- Клэм?

- Привет, Рейко. Я как раз хотел заехать к вам. Слышал, что одна из сестер сегодня ушла за стену. Мне очень жаль. Эта малявка всегда мне нравилась.

- Спасибо тебе. Да, она была замечательная.

Он подошёл ближе, теперь я могла видеть черты его лица в свете фонарика и сочувствующий взгляд.

- Куда направляешься?

- Я как раз собиралась домой.

- Тогда провожу.

Клэм развернул велосипед и размеренным шагом мы направились к Северному дому. Я ощущала некое смятение от того, что парень находится так близко ко мне, но общаться с ним было комфортно, все равно, что с младшим братом.

- Как ты?

Вдруг спросил он, без тени улыбки. Я лишь пожала плечами.

- А... Как.. Карасу?

Парень сглотнул и неловко почесал макушку.

- Ей тяжелее всего.

- Так и думал. Она никогда не умела отпускать людей. Заперлась в мастерской?

Я кивнула, издав едва слышное "угу", обдумывая его вопрос.

- Откуда ты так много знаешь о ней, если мальчики и девочки редко пересекаются? А вечерами и вовсе комендантский час.

Клэм невесело рассмеялся, но не спешил отвечать. Слова давались ему с трудом, будто он жевал вязкую кашу, склеивающую десна.

- Мы не из тех, кто придерживается правил. Раньше мы много проводили времени вместе. Она бывала у меня, а я у нее.

- Даже в мастерской?

Пришла его очередь кивать. Я изумлённо посмотрела на него. Мастерская Карасу была для нее священным неприкосновенным местом, о котором даже говорить запрещалось, но как так вышло, что он бывал там, а я нет? Видя моё замешательство, парень остановился.

- Только не говори ей, что я вообще рассказывал тебе об этом. Она жутко рассердится.

- Почему?

- После того, как мы расстались, она больше не хочет и слышать обо мне. Как я не старался вернуть ее доверие - ничего не вышло.

- Расстались?

Почему-то от понимания, что между ними была какая-то близость, в моей груди защемило. С трудом переставляя ноги, я слышала хруст гравия под кроссовками настолько громко, что виски сдавило.

- Нууу.. Знаешь.. Девочки и мальчики порой влюбляются.. И все такое.

- Да знаю я!

Резко вспыхнула я, прикрикнув. Клэм не понял причину, да я и сама не совсем понимала своей реакции. Выдохнув и поежившись, взяла себя в руки и спросила.

- А как так случилось, что ты утратил ее доверие? Полюбил кого-то ещё?

- Если бы, тогда мне бы не было так обидно. Меня должна была усыновить семья на другом берегу. Карасу взбесилась. Начала кричать, что я ее бросаю и все в таком духе. Я просил мне довериться. Я бы не бросил ее, правда. Собирался писать и приезжать, но она не смогла.

- Но ты все ещё здесь..
- Да. Приемная мать внезапно забеременела, и не успел я собрать вещи, как начал разбирать обратно.

- Мне очень жаль..

- Все в порядке.

Мне действительно было жаль его. Никто не заслуживает, чтобы от него отказались вот так просто. Я легонько сжала его плечо, а он ответил мне благодарной улыбкой.

- Спасибо, что проводил и поделился со мной.

Я больше не ощущала холода и уже когда почти вошла в калитку обернулась.

- Клэм! А что ты тогда делал здесь так поздно один?

Меня вдруг осенило, что я не поблагодарила его за свое спасение.

- Не говори никому. Сам не знаю, может я просто хотел ее увидеть.

- Спасибо, что спас меня!

Отсалютовав, Клэм прыгнул на велосипед и рванул в сторону Южного дома для Тулару. Я кивнула сама себе, прекрасно понимая его любовь к Карасу. И я действительно понимала, но не могла помочь, ни ему, ни себе.
Только открыв входную дверь, чтобы войти внутрь я услышала крик и шум. Что-то разбилось, словно на нижнем этаже был ураган, сметающий все на своем пути. Со всех ног бросившись по коридору, поняла, звук исходит из мастерской старшей сестры.
Дверь была приоткрыта, не раздумывая, я дернула за ручку и не на шутку испугалась. Карасу в майке и нижнем белье из угла в угол металась по комнате, заставленной картинами, рьяно располосовывая собственные труды. Она вскрикнула еще раз, бросив в стену банки с краской, которые тут же разбились и разноцветной грязной от смешивания кровью стекали по обоям и панелям. Ее руки, голые плечи и босые ступни тоже были в краске.
Я не могла заставить себя пошевелиться, страх крепко обнял нутро, все, что я могла - наблюдать. Девушка вдруг подняла один из портретов и с криком "свет бы тебя побрал", принялась втыкать в полотно нож. Воспоминание, глубоко спрятанное как страшный кошмар, явилось перед глазами. Все было как в тот раз, когда ночью я спустилась, услышав плач. Боясь, что Карасу может себя поранить кинулась к ней, с силой удерживая ее руку от нового замаха.
От краски наши руки скользили, а когда я поскользнулась на полу, оказавшись рядом с сестрой на коленях, лезвие ножа уже было зажатым в моей ладони. Пребывая в шоке и адреналине, я не ощутила пореза, но только Карасу заметила это, как отпрянула от меня, словно я ударила ее, выпустив рукоять оружия.

- Могущественный свет, Рей! Рейко, прости меня!

Руку тут же резанула боль, лезвие с глухим стуком упало в размазанную черную краску, окропленное моей кровью. Я зашипела сквозь стиснутые зубы, когда сестра, найдя чистую тряпку, прижала ее к раненной ладони.

- Карасу, ты не поранилась?

- Что? Я только что порезала тебя, а ты спрашиваешь в порядке ли я?

Я кивнула. Ее боль с рваными краями в душе важнее моей неглубокой раны. Девушка присела рядом, я чувствовала, как ее влажная от масляной краски ладонь гладит мою щеку, как теплый взгляд полный нежности ласкает лицо.
Не удержавшись, не вполне понимая, что делаю, я прижалась к ее упругим губам со вкусом ментоловых сигарет. Это было новое для меня чувство, а потому необычное. От легкого прикосновения губы мои покалывало, но Карасу, крепко держа меня за плечи, отстранилась. Теперь ее взгляд был полон муки.

- Прости, Карасу..

- Тебе не нужно извиняться, но впредь не делай так больше. Поцелуй - это обещание. Не давай обещаний, которых не сдержишь.

Устало поднявшись с пола, старшая сестра беспристрастно осматривала то, что натворила, словно все произошедшее - это новая картина под названием "жизнь". Она стояла ко мне спиной, но я видела, что левой рукой она закрыла лицо и маска скорби по всему ушедшему плавной тенью легла на нежную кожу. Не зная, что сказать я замерла в ожидании.

- Я больше не могу творить.. Внутренний свет не слушается.. Он гаснет..

- А? Как это гаснет?

- Я пыталась изобразить Сору, чтобы она навсегда осталась здесь, взывала к вечносвету. Он может показывать сцены из памяти, а по ним я переношу их на холсты, но ничего не вышло.. Мой вечносвет больше не подчиняется мне..Он пуст…Я пуста…

Она махнула рукой на мольберт, где на полотне вырисовывались нечёткие контуры девушки, испещренные дырами от лезвия. Карасу достала вечносвет из груди, и я невольно охнула, увидев, что некогда мерцающий яркий шар света - погас. Теперь он напоминал полупрозрачный сосуд, который осушили до дна.
Я вспомнила слова младшей сестры о переполненном свете и озвучила единственно пришедшую верную мысль.

- Мы наполним его заново, и свет вернётся!

Девушка покачала головой, на нетвёрдых ногах дошла до кровати, а упав на мягкий матрас, закурила очередную сигарету, уже положенную поверх пустой серой от пепла крышки.
Взгляд упал на картину, которая вызвала у Карасу столько эмоций и я невольно залюбовалась. Посреди осенних листьев нависающего дерева, ярко красных и оранжевых мазков, на высоком стуле позировала молодая девушка. Длинные пряди цвета каштана спускались на грудь и плечи, ровно подстриженная челка прикрывала лоб, клетчатое пальто облегало стройную фигуру, а из-под черепаховых очков на меня смотрели с любовью карие глаза. Я взяла картину в руки, пальцами пытаясь вернуть на место оторванные куски холста, но они вновь опадали на пол.

- Это.. Твоя подруга?

Карасу лениво повернула голову в мою сторону.

- Да. Мива. Тоже ушла за эту проклятую стену.

Еще немного помолчав, с горечью делая затяжку, продолжила:

- Мива нашла мой кокон. Мы с ней были одного возраста, она и показала мне все прелести воспитания детей. Мы все делали вместе, но однажды она просто бросила меня.
- Тем, что ушла за стену?

- Нет. Это начиналось постепенно. Сначала она перестала желать мне доброго утра и ночи, потом я стала замечать, как она смеется и проводит время с другими Янару, а когда я спрашивала у нее об этом, отмахивалась. Говорила, что я все себе придумываю, и никто не мешает мне веселиться вместе с ними. Но я не хотела. Мне нужна была лишь она одна. Я уже практически смирилась с тем, что для нее я стала очередным призраком прошлого, какой есть у каждого из нас, ведь я знала, что она рядом. В любой момент я могла найти ее в саду, ухаживающей за деревьями, в общем старом зале внизу, где они с сестрами читали книги, сплетничали. И хоть я не являлась частью ее мира, мне было достаточно и этого. А потом…она ушла навсегда.

- Иногда…

Начала я несмело, но внутри что-то толкало меня продолжать говорить. Я не была уверена в верности своим словам, но нечто в голове твердило – это то, что сейчас нужно. Однако сердце было несогласно. Оно кричало, что говоря правду, я предаю Карасу. Предаю мою любимую сестру, которая безответно любит, и заботиться о детях Годзу, сестрах Янару и обо мне.

- Иногда люди просто перестают любить. Иногда они приходят лишь для того, чтобы научить тебя чему-то, а потом оставить, обдумывая полученные знания. А иногда случается и так, что люди продолжают любить друг друга как прежде, но уже порознь. Мива и Сора не бросали тебя. Просто пришла пора прощаться. Они любят тебя, как и прежде, а ты любишь их.. Карасу, если бы ты позволила себе принять это, довериться каждому, кто приходит в твою жизнь, тебе было бы гораздо легче принять и себя. У тебя есть Ханако, Иоко, я и даже Клэм. Все эти дети, твои воспитанники. Позволь себе верить, что…

- НЕТ! Уходи! Я не хочу этого слышать!! Что ты знаешь о мире?! Больше всего на свете я хочу покинуть этот мир, уйти туда, за стену, но это можно всем, кроме меня.

Я поднялась на ноги, и крепко прижимая окровавленную руку к груди, прошептала:

- Больше всего на свете ты хочешь, чтобы кто-то спас тебя, а не погубил. Но как кто-то может захотеть этого, если ты сама не желаешь себя спасти?

С этими словами, закрыв за собой дверь, я вернулась в свою комнату и лежа на голом матрасе, тихо всхлипывала в унисон тишине, вспоминая слова сестер в свои первые дни. Быть Янару – дар или проклятие?