Lovaine

Dieciséis

— Ну, кто там еще? — Чонгук потягивается в кресле и смотрит на замершего у двери Куджо, который уже как третий год является главой службы безопасности одного из самых успешных бизнесменов страны.

— Аяо Ишида, босс. Умоляет, чтобы вы его приняли, — докладывает Куджо, разглядывая выбитую на обнажившейся из-за закатанных рукавов руке красную лису. Один раз Куджо превысил полномочия и спросил у босса, почему его левую руку ниже локтя обвивает рыжая лиса, на что тот ответил коротким «это хондо кицунэ» и закрыл разговор.

— Что этому старому японцу нужно в канун Нового года? — поднимается на ноги Чон и проходит к стене, увешанной коллекционным холодным оружием. Чон Чонгук, которого как враги, так и его партнеры называют Драконом, имеет две одержимости: одна из них редкое оружие, которое он собирает по всему миру.

— Ладно, впускай его. Канун праздника, побуду добряком, — поглаживает лезвие недавно приобретенной катаны Чон и возвращается в кресло.

— Великий Дракон, — падает на колени только вошедший седовласый мужчина лет шестидесяти и касается лбом дорогого персидского ковра, заставив Чонгука, который вспоминает, сколько у него было посетителей, топчущих этот ковер, брезгливо поморщиться. — Молю, выслушайте меня, потому что вы моя единственная надежда.

— Поднимись, — лениво тянет Чонгук. — Ты ведь понимаешь, что конец года, и с шести утра я только и делаю, что принимаю людей. Иными словами, я загружен по самое не хочу, поэтому, раз уж я уделил тебе три минуты, будь лаконичен. У тебя осталось две минуты и сорок секунд.

— Моего внука похитили, — подчиняется приказу мужчина и поднимается с колен. — Его забрали по пути домой сегодня утром.

— Я этого не делал, — задумчиво чешет подбородок Чонгук.

— Ему восемь лет, он совсем еще ребенок, — трясущимся голосом продолжает Ишида. — У меня много врагов, но кто бы это ни сделал, они пока не выходят на связь. Мы нашли автомобиль в сугробах на дороге, шофер ранен, и из-за того, что он в реанимации, с ним поговорить не удается. Я не знаю, к кому мне идти.

— То есть переговоров не было? — выгибает бровь Чон. — Выкупа не хотели?

— Ничего не было, — отчаянно мотает головой Аяо. — Все мои люди отправлены на поиски, я и моя семья постоянно следим за телефонами, но уже прошло девять часов, а от моего мальчика ничего не слышно.