Безмятежная Долина

Глава 1.

Громко зафырчала труба, и из душа с треском хлынула тёплая вода. Я стоял босыми ногами на холодной белой плитке, но моё обожание воды перекрывало весь дискомфорт.
Капли стекали по моим волосам, прятались между пальцев, дрожали на худых рёбрах, брызгали на стенки душевой кабинки и медленно
скатывались в решётку, вырезанную в полу.

В радиоприемнике играла песня группы ABBA. Я молча взял полотенце с вешалки и встряхнул головой.

—Вилсон, что ты там копошишься? Лучше сходи за багетом. Лазанья будет готова совсем скоро, так что поторопись! — донёсся строгий голос мамы с кухни. — Возьми один на сегодня и ещё два в дорогу.

Порыв апрельского ветра всколыхнул мои непослушные волосы. Внутри теплилось радостное ожидание выходных, которые начнутся уже завтра: я отправлюсь к тётушке Сильвии в Долину. Это поистине волшебное место! Там я всегда мог выйти к лесу или взойти на небольшой холм, сесть в ветвях старого дерева у глубокого оврага над ручьём или часами дремать в оконной нише, наблюдая изредка за первой весенней грозой. Долина была моей отдушиной, кусочком вечного детства и чистой природы...

—Вил, ну что ты застрял? Мы выезжаем к шести, а на часах четыре! — сетовала мама.

Увы, но с ней у меня были непростые отношения. Пару лет назад она устроилась работать директором в одном крупном ресторане и стала всё реже видеться со мной. Утром я уходил на учебу, а когда возвращался, то мамы уже не было дома. Если наступал выходной, то он непременно заполнялся обсуждениями моего образования. Я уверил себя в том, что маме ничего обо мне неинтересно кроме успешной сдачи экзаменов и поступления в университет, поэтому мечтал поскорее съехать в резиденцию и начать жить по-своему.
С окна доносился запах цветущих яблонь, миндаля и хрустящего хлеба из пекарни на первых этажах. Я с лёгкостью оделся, положил стопку бумаги в холщовую сумку и вышел на весеннюю улицу, с жадностью вдыхая сладкий воздух. Путь лежал прямо к булочной в доме напротив.

— Здравствуй, Вилсон! — отозвалась синьора Сицилия, полная женщина с красивым добрым лицом и каштановыми волосами, вечно собранными в тугую кубышку. — Тебе придётся немного подождать, хлеб будет жарится в печи еще около десяти минут.
Я одобрительно кивнул и сел за деревянный столик возле большого окна. Дверь вновь отворилась, и в пекарню вошёл опрятно одетый старичок, с удивительной белой бородой на грустном лице, сгорбившийся, опирающийся одной стороной на трость.