Только между нами

2. Лиса

— Чан, я отойду ненадолго. — Пробегаюсь пальцами по запястью мужа и, улыбнувшись Инге из бухгалтерии, поднимаюсь.
Тонкий «Вог» надёжно зажат у меня в ладони. Может быть, хотя бы выкуренная сигарета поможет от головной боли, потому что таблетка обезболивающего со своей миссией не справилась. Боже, с каким бы удовольствием я провела эту пару часов в ванной, вдали от бряцанья вилок и жужжания разговоров. Но для Чана день рождения компании важнее его собственного. Да и моего тоже.
— Только же пришла, — недовольно вонзается мне между лопатками.
Я не оборачиваюсь и продолжаю идти, попутно приветствуя знакомые лица. Чан обожает всё держать под контролем, включая количество моих походов в туалет. Я почти с этим смирилась, хотя первое время готова была с себя заживо кожу содрать. По часу распиналась об обоюдном уважении и границах, пока не поняла: без толку. У большинства людей имеется клавиша переключения с рабочего режима на личный, а у моего мужа её нет. Вернее, она есть, но пользоваться ей он не считает нужным. Так что счёт у нас с ним равный. Он пытается мной управлять как одним из своих подчинённых, а я его попытки вежливо игнорирую.
Так, где здесь балкон? Кажется, справа. Пару раз мы с Чаном ужинали на террасе. Бокал вина здесь стоит как целая бутылка.
Я надавливаю ладонями на дверь, предвкушая сладостный глоток свежего воздуха и тишину, переступаю порог и моментально ощущаю разочарование. Я здесь не одна. Возле перил темнеет мужская фигура, окутанная белёсым смогом сигаретного дыма. Чёрт. Ну не уходить же теперь?
— Не возражаете, если рядом постою? — спрашиваю из вежливости, пока вышагиваю к намеченной цели — правому краю перил.
Фигура неспешно поворачивается, и я узнаю парня из-за соседнего стола. Тот, что бесцеремонно пилил меня глазами. Милое совпадение. Стоя, он выглядит выше, чем представлялся.
— Совсем не возражаю, — задумчиво изрекает он, оглядывая меня с ног до головы. — Буду даже рад.
Поддерживать с ним беседу не входит в мои планы, поэтому, заняв выбранное место, я сразу же отворачиваюсь. Курить я бросила лет десять назад, но иногда, по особому случаю, позволяю себе одну сигарету. Сейчас как раз тот самый случай: я мечтаю очутиться дома и мне дико скучно.
Раз за разом щёлкаю колесиком зажигалки, но кроме бесполезных зазубренных искорок, из неё ничего не вылетает. Ну что за хрень? Она ведь совсем новая. Не без раздражения чувствую на себе внимание соседа, который сейчас наверняка великодушно подойдёт с предложением помощи, и от этого начинаю злиться ещё больше. Чтобы помочь мне прикурить, ему придётся встать совсем близко, а я этого не хочу. Сигарета — мой ритуал одиночества.
— Чёрт, — шёпотом ругаюсь я, когда «Вог», неловко задетый кончиком зажигалки, выпадает из моего рта. Прокатившись по отшлифованным деревянным доскам, заваливается в узкий паз между ними и замирает, издевательски мерцая иссиня-белым. От расстройства я прикрываю глаза. Это моя единственная сигарета.
— Можно было просто попросить помочь тебе прикурить, — слышится тягучий голос моего соседа совсем близко. Примерно в метре от меня.
Глубоко вздохнув, я оборачиваюсь. Чего уж теперь? Ритуал расслабления всё равно безнадёжно испорчен.
Выгоревшая прядь волос, нависающая над карими глазами, крупный, чётко очерченный рот, гладкая, будто лаковая кожа. Я почти близка к тому, чтобы завистливо вздохнуть. Такая кожа бывает только у двадцатилетних, и то не у всех. Только у тех, кому повезло с генетикой.
От парня не пахнет туалетной водой — это меня удивляет. Я привыкла, что каждый, кто имеет хоть какое-то отношение к Чану, благоухает, как дорогая парфюмированная фабрика, а потому просто не могу этого не отметить. Второе открытие — и оно неприятное — расстояние между нами гораздо меньше метра. Ещё какой-то полушаг, и случится вторжение в зону поцелуев.
— Как видишь, сейчас это не имеет смысла, — киваю я себе под ноги, туда, где валяется тонкий «Вог». — Давай я лучше попрошу у тебя сигарету.
— Увы, у меня последняя.
Я смотрю, как сложенные галочкой пальцы поднимаются к его рту и как округлый кончик сигареты с шипением покрывается магмой. Парень глубоко и с наслаждением затягивается, отворачивает голову в сторону и выдыхает. Струя дыма щекочет моё плечо, покрывая его мурашками. Лучше отступить, потому что платье провоняет, и Чан будет полвечера ворчать.
— Держи. — Карие глаза ловят мой взгляд, а пальцы, сложенные галочкой, вдруг оказываются близко к моему лицу.
Непонимающе смотрю на точку фильтра, направленную к моим губам, и снова удивляюсь: он что, серьёзно?
Парень следит за мной с интересом и руку не убирает. Будто играет в свой личный тотализатор. Хочет, чтобы я курила из его рук, как пьяная малолетка?
Он вопросительно поднимает бровь, ободряюще дёргает уголком рта, будто спрашивая: ну и что, струсишь? И тогда я делаю то, чего сама не ожидаю: подаюсь вперёд и сжимаю фильтр губами. Если уж я всё равно пропахла сигаретным дымом и придётся выслушать ворчание Чана, то пусть это, по крайней мере, будет не впустую.
Рот наполняет незнакомый вкус: густой, терпкий, непривычно горький. Сигарета куда крепче, чем я привыкла. Никотиновый туман за секунду обволакивает лёгкие и ударяет расслаблением прямиком по мозгам.
— А ты рисковая, — с явным удовольствием отмечает парень.
Отшагнув, выпускаю в воздух рваную струйку дыма. Кажется, боль в висках отпустила. Это ли не чудо?
— Я совсем не рисковая. — Запрокинув голову, смотрю в усыпанное серебристыми точками небо. Красивый, оказывается, сегодня вечер. — Просто ты выглядишь безопасным.
— Вот как? Безопасным как человек без инфекций или безопасным как мужчина?
— И то и то.
— Звучит почти как оскорбление, — серьёзно заявляет мой собеседник, но его глаза при этом откровенно надо мной насмехаются.
Неожиданно это злит. Для парня его возраста и женщины моего положения он ведёт себя вызывающе панибратски. Я совсем не высокомерная стерва, делящая людей на классы, нет… Но, чёрт, если он здесь, значит работает на моего мужа. Ему бы стоило проявить побольше уважения.
— Мой младший брат лет на пять тебя старше, не говоря уже обо мне, — с нарочитой холодностью произношу я, присовокупляя к ней снисходительную улыбку. — Конечно, ты абсолютно для меня безопасен.
— Сколько тебе? — Он снова подносит сигарету к губам.
— А сколько ты думаешь?
— Тридцать четыре-тридцать пять, — отвечает не задумываясь.
Не то чтобы я стыжусь своего возраста, но такой ответ приводит меня в лёгкое замешательство. В подобных угадайках мне всегда давали не больше тридцати и уж точно не накидывали лишний год.
— Угадал?
— Мне тридцать четыре, — говорю, глядя ему в глаза.
— Значит, угадал. Я забыл представиться. Чонгук.
На это мне хочется ответить что-нибудь дерзкое, вроде того, что его имя меня не интересует. Вот смешно, да? Я старше его лет на десять, а вести себя как инфантильной малолетке хочется именно мне.
— Лиса. Спасибо за затяжку, но мне пора идти.
— И даже не попробуешь сравнять счёт и угадать, сколько лет мне?
Сейчас я могу позволить себе улыбнуться со всей искренностью, потому что впервые чувствую своё превосходство над этим зарвавшимся парнем. Он думал, что заинтересовал меня настолько, что я непременно захочу с ним поиграть? Если так, то пусть послушает.
— Мне этого не нужно. Без диплома об окончании магистратуры в компанию моего мужа тебя бы всё равно не взяли, значит, тебе есть двадцать четыре. Средний возраст сотрудников компании — тридцать лет, потому что Чан не берёт людей без опыта. Тридцати тебе точно нет, значит, ты сын кого-то из его влиятельных друзей, бесцельно просиживающий свои дорогущие брюки в офисе в обмен на какую-нибудь услугу.
Не дожидаясь ответной реакции на своё наблюдение, я поворачиваюсь к двери. На ходу разглаживаю платье, чтобы стряхнуть с него никотиновый запах. Голова полностью прошла, в теле появилась кипящая бодрость. Оказывается, ещё есть шанс неплохо провести вечер.
— Счёт остаётся один — ноль, Лиса, — догоняет меня хрипловатый раскатистый смех. — Потому что ты ни хрена не угадала.