Перерождение через отчаяние: Осознание себя

Пролог

 Каждый раз закрывая глаза, Цзян Тао чувствовал, как вспоминания оживали. Вновь и вновь проживая один и тот же момент, он все глубже погружался во тьму, не желая выбраться из нее. Ее переломанная рука пред ним. Ее пустой взгляд. Дым повсюду. Картинки сменяли друг друга в привычном порядке.

— Господин Цзян, что планируете делать после выписки? — прерывая мысленное слайдшоу, спросил господин-очередной-психолог. Имя плавало где-то на подкорке, но так и не вспомнилось. Слишком он был невзрачен во всем.

"Устрою фотосессию в красной ванне, но без камеры и без красителя"

— Разберу свои вещи. Приберусь... Меня не было дома полгода. — в противовес собственным мыслям, спокойно доложил о планах Цзян Тао. Именно доложил, ибо эти сеансы слишком давно стали напоминать допросы.

Судя по дёрнувшийся брови как-его-там, это был неправильный ответ.

— А после?

— Хм, найду денег на ремонт или перееду? Моя квартира не особо приспособлена для инвалида.

Наступила минута молчание, заставившая Цзян Тао задуматься о качестве образования этого парня. Его серьезно не учили, как разговаривать с жертвами аварии? Почему он вообще сидит перед ним? Или это из-за отсутствия опыта? Все же он выглядел слишком молодо, учитывая всех предыдущих "целителей душ".

— Сколько вам лет? — грубый вопрос вырвался сам, но не вызвал ни капли стыда у спросившего. Желания соблюдать приличия не было слишком давно.

— Господин Цзян, мы говорим о вас, а не обо мне.

— 20? 21?

— Господин Цзян! — не выдержав, парень подскочил, — Встретимся послезавтра. Сегодня вы явно не настроены на продуктивную беседу.

Рассерженно хлопнув дверью, он скрылся в коридоре. Лучшее окончание беседы. Нет, конечно, Цзян Тао мог бы встать и побежать за ним, чтобы извинится... но он не мог, как бы это не звучало. Бег, ходьба, да просто движение ногами больше недоступны для него.

— Мог бы и помочь... — сдавленно ругаясь, он медленно пересел с дурацкой кушетки на свое кресло. Руки подрагивали от напряжения, потеря физической формы сильно сказывалась на нем. Собственная слабость заставляла Цзян Тао морщится от отвращения. Лишь мысль о том, что сегодня он наконец будет дома, чуть улучшала ситуацию.

Скоро все закончится.

Красные разводы медленно расползались по воде, образуя новые и новые узоры, сменяющие друг друга с каждой дополнительной каплей краски. За этим можно было бы наблюдать вечность, если бы в итоге все это не стало скучным однотонным полотном. Но Цзян Тао не суждено увидеть этот момент. С каждой минутой ему все сложнее держать глаза открытыми, еще немного и они закроются навсегда.

Где-то в глубине квартиры погас экран ноутбука, скрывая страницу с романом сестры, который теперь навсегда будет иметь статус "заморожено". Главное детище Цзян Нуо не было завершено по его вине. Из-за него множество фанатов начинали поливать ее имя грязью, потеряв надежду на продолжение.

Чувство вины сдваивало грудь, мешая дышать, мешая мыслить здраво.

Но сейчас, лежа в воде, Цзян Тао постепенно становилось легче. На его губах появилась легкая улыбка, которая лишь добавляет ужаса мрачному образу почти мертвеца. которым он является сейчас. Первая искренняя улыбка за полгода оказалась предсмертной.

"Возможно, стоило сделать это раньше"

Сознание медленно угасало, пока окончательно не пропало.

Цзян Тао умер в возрасте 27 лет, перерезав себе вены в собственной ванне.

Его тело было найдено спустя неделю. Но не было ни одного человека, искренне волнующимся об этом. Даже то, что его труп нашли, было достижением самого Цзян Тао, написавшего записку домовладельцу с просьбой забрать лишний мусор, по причине "переезда" в более приспособленное для инвалида место.

Но Цзян Тао не переживал по поводу отсутствия внимания к своей персоне. Мертвецам оно не нужно.

Но мертвецам ли?

— ...ян Тао!

Приближающийся незнакомый взволнованный голос, зовущий его по имени — первое, что Цзян Тао услышал при пробуждении.