Катись к чёрту, папочка !

Швейцария. Цюрих. Рок-бар «Diabolus».

1:36 после полуночи.

      Тэхён скользит голодным взглядом по крепкой мужской шее, обращая особое внимание на выступающую на ней вену. Возбуждённо облизывает кончиком языка свою нижнюю губу, нервно прикусывает её, рвано выдыхает и тянется рукой к бокалу с шампанским. Делает жадный глоток игристого напитка, за ним ещё один, опускает серые глаза чуть ниже, принимаясь разглядывать накачанную грудь альфы, которую соблазнительно обтягивает чёрная ткань футболки, подчёркивая точёный контур мышц. Кривится в презрительной ухмылке, тихо хмыкает себе под нос, но всё равно представляет в мельчайших подробностях, как мужчина поднимается с барного стула, стягивает с себя тесную одежду, оставаясь обнажённым по пояс, медленно подходит, тяжело дыша, нависает над ним, а его тёмный взгляд впивается в пухлые губы напротив, альфа наклоняется чуть ниже, чтобы поцеловать их, обжигает горячим дыханием подбородок, но Тэхён оказывается шустрее, дерзко кусает того за проколотый сосок, шаловливо облизывает его языком несколько раз, поднимая невинный взгляд наверх, играет с пирсингом, каждый раз специально задевая металлическую серёжку, и наслаждается тем мигом, когда над его головой раздаётся глухой и напряжённый стон от удовольствия. Тэхён прикрывает глаза. Воображение резко изменяет эту картинку, делая её ещё более сладостной для него, и вот альфа стоит уже перед ним на коленях. Тёплые ладони хаотично и несдержанно проводят по его обнажённым бёдрам, сминая их, длинные пальцы поднимаются выше, неспешно ползут по карамельной коже наверх, касаются тонкой талии, чуть сжимают её, притягивая Тэхёна как можно ближе к себе. Он внимательно следит за каждым движением на своём теле, хищно наблюдает, как сильные мужские руки вновь массируют мышцы его ног, и хрипло выдыхает, наклоняя голову назад, когда язык альфы наконец-то проходится по пунцовой и твёрдой головке члена, оставляя на ней влажный след от густой слюны. Тэхён непроизвольно закидывает ногу на ногу, чувствуя нарастающую тяжесть внизу своего живота, сглатывает образовавшийся ком в горле, по-прежнему думая лишь о том, как мужчина, сидящий через пару столиков от него, склонившись над стаканом с чистым виски, отсосал бы ему прямо посреди этого чёртового зала, а после жёстко и грубо трахнул, прижимая к барной стойке.

—

Мы закрыты уже, — низкий и до тошноты знакомый голос проносится слишком близко, вырывая из горячих мечтаний. — Ты засиделся. Так что попрошу на выход.       Тэхён брезгливо морщится. Демонстративно издаёт глубокий усталый вздох и резко распахивает большие глаза, устремляя саркастичный взгляд на подошедшего к нему альфу. Незаинтересованно осматривается по сторонам, замечая, что в зале никого больше нет, и глухо хмыкает: — Надеюсь, закрыты навсегда, Чон? — наглая ухмылка слетает с губ, и он вальяжно раскидывается на стуле, шире расставляет свои ноги, упираясь грубой и толстой подошвой обуви в пол, поправляет белоснежную кожаную куртку с красными вставками по бокам рукавов и тянется к бокалу с алкоголем. — Мне сказали, что после твоего выступления на концерте вся сцена была в песке. Хах. Похоже, он сыпался из твоей старой задницы, Чон, пока ты прыгал там, — делает глоток, напыщенно игнорируя просьбу покинуть заведение. — Ты бы хоть прибрался за собой, что ли.       Альфа в упор смотрит на гостя своего знаменитого на весь город рок-бара. Терпеливо слушает чушь, которую тот безостановочно изрекает, и изо всех сил сдерживает себя, чтобы не схватить юнца за шиворот и не вышвырнуть за дверь прямо сейчас, как сопливого и надоедливого щенка. — Тэхён, если бы не твой брат и не моё уважение к нему и к его творчеству, — подчёркивает последнее слово, сменяя интонацию в голосе на более унижающий тон. — Я бы давно уже двинул по твоей наглой роже. И не один раз. Вали отсюда. Мы закрыты. — Разве? — Тэхён ещё раз окидывает серым взглядом безлюдное помещение и приторно тянет. — Мы? — глумливо уточняет, приподнимая бровь. — Ты о себе говоришь во множественном числе? А как же работа до последнего клиента и всё такое? Или на твоё песочное царство это не распространяется? Если ты не заметил, то я ещё тут, — откидывается на спинку стула, хватая со стола небольшую картонную пачку, достаёт сигарету, прокручивает её в длинных и тонких пальцах, чиркает зажигалкой и закуривает, выпуская клубы густого сизого дыма. — Лучше обнови-ка мне лёд для шампанского, рок-звезда, блять, — кивает на железное ведро, из которого торчит стеклянная бутылка мутно-зелёного цвета с золотистой этикеткой по центру. — Поухаживай за гостем. Хоть какая-то польза от тебя будет.       Мечты всё же сбываются. А любое терпение, даже самое стойкое и железное, рано или поздно заканчивается. В это же мгновение Чонгук делает решительный шаг к нему, наклоняется немного ниже, упирается костяшками пальцев обеих рук о деревянную поверхность столика, приближается к лицу Тэхёна, самоуверенно заглядывает в его глаза и холодно произносит: — Ещё одно тупое слово, и я затолкаю эту сигарету в твою задницу, — кивает на неё, поднимает руку, дотрагивается кончиками пальцев до белого влажного фильтра и беспрепятственно забирает, подносит к своим губам, делает глубокую затяжку, продолжая сверлить Тэхёна изучающим взглядом, щурится, а после размеренно и медленно выдыхает дым прямо ему в лицо. — Если и это не поможет, то следующим на очереди будет мой толстый член, который я запихну так глубоко в тебя, что единственное, на что у тебя хватит смелости и сил — это покорно мычать в такт тому, как он будет драть тебя. И поверь мне на слово, я не посмотрю на то, что ты альфа, а нагну тебя и натяну прямо на этом столе, и будь уверен, что после этого из твоей задницы посыплется не только песок, так что собрал свои вещи и по-тихому убежал отсюда, малыш, пока я тебя отпускаю.       Тэхён на секунду замирает. По телу от кончиков пальцев ног до макушки проносятся сковывающие мурашки. Какое же приятное чувство. Ощущение, будто катаешься на аттракционе. Хочется вздрогнуть от усиливающегося возбуждения. Оценивающе пробегает глазами по альфе, который вот-вот взорвётся от ярости, хоть и старается казаться абсолютно спокойным и сдержанным, и принимает правила этой игры, предвкушая дальнейшее интригующее его развитие событий. — Малыш? — протяжно хмыкает он, чувствуя, как тягучее напряжение внизу живота нарастает ещё стремительнее от сказанных альфой слов. Ощущает, как его член становится всё твёрже и начинает упираться головкой в тесные кожаные брюки. — Ты назвал меня малышом, мне ведь не послышалось? — низко повторяет за ним, а следом делает дерзкий и бесстрашный выпад в его сторону, приподнимаясь со стула и приближаясь почти вплотную к лицу взрослого мужчины, опускает наглый взгляд на желанные губы, которые выпускают остатки сигаретного дыма, поднимающегося наверх и рассеивающегося под потолком, высовывает кончик языка, демонстративно облизывает свою верхнюю губу, возвращает наглый взгляд, жадно впивается им в тёмные глаза напротив и раздражённо шипит. — Катись к чёрту, папочка! А лучше отсоси мне, чем…       Всё происходит так быстро. Тэхён не успевает договорить и опомниться, как оказывается прижатым к стене. Издаёт довольный смешок, даже не сопротивляется, пока Чонгук грубо хватает его за шею, сдавливая её пальцами. — Я слишком долго терпел, мелкий гадёныш, все твои никчёмные сраные выходки, — наклоняется носом к хрупкой шее, покрытой мурашками, с силой вжимая напряжённое и стройное тело в стену, улавливает тонкие нотки цитрусового запаха, который терпеть не может, и хрипло произносит. — Но, кажется, с тобой всё же стоит поговорить иначе. Отсосать тебе, значит? — сверкает глазами угольного цвета, тихо рыча прямо в шею юного альфы. — Что-то мне подсказывает, что этим займёшься именно ты. Сам опустишься вниз или тебя заставить, Ким? — пальцы чуть сильнее сдавливают кадык, надавливают на нежную кожу, оставляя на ней красноватые следы. — Решай быстрее. Даю тебе пять секунд на размышления. Советую поторопиться.       В насыщенной и весьма экстремальной жизни восемнадцатилетнего омеги Ким Тэхёна, гитариста рок-группы, набирающей бешеную популярность, есть всего четыре, казалось бы, незначительных проблемы: