Харуми только исполнилось восемнадцать и она считает, что уже достаточно взрослая. В книгах, которые она читала, все девушки её возраста уже выходили замуж за очаровательных парней, а она лишь слушает по утрам нравоучения матери. Хоть на мгновение о...
Семья сёгуна Изаму Такэда никогда не знала бед. Самые верные самураи охраняли их замок. Детей, которых было четверо, обучали самые образованные специалисты Японии, а родители ни в чём не отказывали своему чаду, давая всё только самое лучшее. И хотя народ знал этого сёгуна как строгого, но справедливого правителя, с семьёй он был заботливым отцом и любящим мужем. И жена его была подстать такому человеку. Завидная женщина средних лет, искренне заботящаяся о родных и любящая своих трёх сыновей и единственную дочку. Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться, а белую полосу всегда сменяет чёрная.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Харуми — так зовут девушку, которой совсем недавно исполнилось восемнадцать лет, младшую из семьи Такэда. Детство её было беспечным, ярким и ничем не очернённым. У неё всегда было все, чего только пожелает душа и родительской любви хоть отбавляй. Но было ли это всё то, чего по истине желает сердце этой юной леди?
Утро девушки всегда начиналось рано, поскольку так было положено в их семье.
— Харуми-сама, доброе утро. Солнце взошло, пора вставать. Вам приготовить ванну? — пролепетала молодая служанка, которая могла бы даже считаться подругой дочери сёгуна, но всё же статус не позволял обращаться по-другому.
Неохотно потянувшись, русоволосая девушка села на своём футоне и потёрла глаза, которые слепило солнцем. Вставать совершенно не хотелось, но Харуми наверняка знала, что ни мать, ни отец не потерпят возражений, поэтому спешно откинула одеяло и вскочила на ноги.
— Да, будь добра, Кими. Я подойду через десять минут, — эта девушка всегда так по-доброму обращалась со слугами, хотя и была иногда капризной.
Глубоко вдохнув, она подошла к окну, подставляя лицо солнечным лучам. Конец весны, поэтому восходит оно довольно-таки рано и при этом быстро придаёт коже ощущение тепла. Да, погода поистине замечательная, хоть прям сейчас беги на улицу босиком по тёплой траве. Но это было возможно только где-то далеко беспечных мечтах. На яву же ей непременно нужно сначала привести себя в порядок, спуститься на завтрак и послушать нравоучения матери. Впрочем, ничего нового для неё в этом не было. За свои восемнадцать лет Харуми привыкла к строгому распорядку дня, где на отдых отвадилось всего пару часов. Такова жизнь в знатной семье.
В ванной пахло приятными ароматическими маслами, самыми изысканными, какие только можно найти во всей Японии. И лишь один этот запах расслаблял и даровал умиротворение, а уж когда ноги юной девушки коснулись тёплой ароматной воды, тихий довольный вздох сам сорвался с её уст. Время приёма ванной был, пожалуй, лучшим после часов, отведённых для отдыха. Но как бы хорошо тут не было, засиживаться не получится, ведь вода остывает, отчего тело пробирает мелкая дрожь. Босыми ступнями Харуми ступила на пол и спешно обернулась полотенцем, чтоб как можно дольше сохранить приятное тепло. В комнате её уже ждало повседневное одеяние: косимаки, лёгкая юката с цветочным узором и пара гэта. Сборы никогда не занимали у неё много времени, поэтому уже через несколько минут девушка появилась в обеденной комнате, где за столом мирно попивала чай мать.
— Доброе утро, Харуми. Как спалось? — женщина тут же обратила свой взор на вошедшую и слегка улыбнулась.
— Могло быть и лучше, если бы меня зачем-то не будили столь рано, — пробубнила дочь сёгуна, но при этом старалась сохранять доброжелательный вид. Всегда улыбайся — так говорили ей родители.
— Дорогая, можно было бы уже привыкнуть и не портить своими ворчаниями нам с отцом настроение каждый раз. Дисциплина очень важна, но ты конечно же ещё мала, чтоб понять это.
— Мама, мои ровесницы в этом возрасте уже выходят замуж, а ты всё ещё считаешь меня маленькой девочкой. Я уже выросла, перестань! — чуть повысила голос русоволосая.
— Нет, Харуми, ты и понятия не имеешь, что значит быть взрослой. Даже этот спор — лишь твои детские капризы. Не намеренная больше это слушать. В два часа в библиотеке будет ждать твой учитель. Не опаздывай, — строго произнесла женщина и покинула комнату, оставляя после себя лишь запах дорогого парфюма и испорченное настроение дочери.
Такие ссоры были далеко не редкостным явлением в отношениях этой девушки с родителями. И каждый раз, как первый, это огорчало её. Да, ей позволяли многое, но никогда она не ощущала себя поистине свободной. Каждый её шаг контролировали, будто совсем не доверяли. Конечно, это сеяло лёгкую обиду в сердце. Хотя б разочек она хотела бы прожить день, так, как хочется самой.
Но а пока Харуми может лишь, тихо ступая по тротуару, направляться в сад, где и собирается провести два свои свободных часа за чтением какого-то романа. Она действительно любила читать, особенно на свежем воздухе вдалеке от всех этих забот. Хотя в этот день даже чтение не приносило столь положительных эмоций, а в груди поселилось какое-то тревожное чувство. Будто кто-то следит за ней, но сколько бы раз юная леди не оглядывалась по сторонам — никого. Казалось, будто она уже сходит с ума от всего этого, но где-то в дали всё же уловила промелькнувший силуэт. Девушка знала, что охрана в замке наилучшая, а вокруг здания ров с водой, но это явно не был званый гость. Чутьё подсказывало, что нужно немедленно вернуться и, только Харуми встала на ноги, как тут же поняла, что уже поздно.
Чья-то когтистая, массивная рука обвила её живот, а вторая тем временем заткнула рот. — Боишься? — тихое рычание у самого уха. — Правильно, бойся. Я твоя смерть, твоя погибель. Никто тебе не поможет, Харуми. Ты теперь моя.
