Когда Хисока услышал, как ты так жалобно шепчешь его имя, он предположил, что боль от твоих ожогов наконец-то добралась до тебя.
Это было справедливое предположение, особенно учитывая тепло, которое он использовал для твоих последних ран, но Хисока все равно не мог не удивиться. Ты так долго продержалась, говоря ему, чтобы он пошел нахуй, даже сквозь слезы. Так много раз Хисока говорил тебе, что все это — вся твоя боль, все твои наказания — могло бы закончиться, если бы ты просто сдался, и ни разу прежде ты не принимал его предложение.
И как бы сильно Хисока ни любил этот огонь в тебе, были моменты, когда он хотел, чтобы ты уже просто подчинился. Он просто хотел обнять тебя, чтобы ты не цеплялась за него, хотел поцеловать тебя, чтобы ты не пыталась откусить ему язык. По мере того, как росла горечь Хисоки от того, что ты был так близок и все еще не был по-настоящему с тобой, росли и его наказания, как по степени, так и по частоте. Но если твои мольбы о нем были каким-то знаком, Хисока надеялся, что ты наконец-то осознала свое место под ним.
- На секунду, - промурлыкал Хисока, роясь в карманах джинсов в поисках ключа от шкафа, куда тебя засунули, - это прозвучало почти так, как будто ты звала меня, дорогая. Но я, должно быть, схожу с ума, верно? Я имею в виду, ты уже столько раз говорил мне, что скорее умрешь, чем будешь рядом со мной. Ты хочешь, чтобы я просто ушел, дорогой?"
"Пожалуйста, Хисока", - раздался твой голос, еще более нежный, чем обычно, теперь, когда ты умоляла его. "Пожалуйста, не надо."
"Я не знаю, почему я должен это делать, когда ты была такой грубой маленькой штучкой по отношению ко мне?"
"Мне жаль, Хисока. Я... мне так жаль."
"Что твое сожаление делает для меня, дорогая?"
"Я..." — начала ты, все еще не уверенная в том, что собиралась сказать. "Я буду лучше. Я обещаю Просто, пожалуйста, Хисока, пожалуйста, не оставляй меня одного".
"О, дорогой, ты знаешь, что я не могу сказать тебе "нет", когда ты так говоришь", - преувеличенно вздохнул Хисока, отпирая дверь шкафа и грубо распахивая ее так, что она с громким хлопком ударилась о стену.
Ухмыляясь тому, как ты вздрогнул от шума, Хисока опустился перед тобой на колени, более чем готовый вкусить победу, за которую он так долго боролся с тобой. Его жгучие янтарные глаза были прикованы к твоим последним ожогам, которые, как полагал Хисока, в конце концов стали твоим переломным моментом. Они так красиво смотрелись на твоей нежной коже, покрывая твою ключицу его именем, чтобы напомнить всем, включая тебя, о том, кому ты принадлежишь.
