Не вздохнуть

2 часа 17 минут

Ночь

Ким чувствует, как телефон выпадает из его дрожащих пальцев и с глухим стуком падает на пол, разбиваясь.

И задыхается. Вокруг по балкону гуляет свежий ветерок, удивительно прохладный для душной ночи Бангкока. Но все, что он может, это хватать ртом воздух, еле стоя на подрагивающих ногах. Он никак не может сделать глубокий вдох, ощущая себя так, словно умирает. Хотя, наверное, так оно и есть.

Он умирает.

- Кхун! Кхун Ким! - раздается из динамиков не до конца убитого телефона.

Ким слышит это словно сквозь толщу воды. Но разум еще пытается сопротивляться, выжить. Проклятая надежда пытается выжить.

Он хватает телефон и рычит:

- Адрес! Где это случилось?! - сипло рявкает он.

И как только ему называют адрес, снова бросает телефон, окончательно его уничтожая, на автомате хватает из кресла кожаную куртку и бегом направляется в прихожую, еле вспоминая про ботинки.

Дорога не занимает много времени. Когда он резко дает по тормозам, чуть не впечатываясь носом в руль, вокруг уже полно мигалок и машин. Он выбегает, оставляя дверь машины открытой и просто бежит вперед.

Столб и покореженная машина. Практически всмятку. Все, что он знает об автомобильных авариях, говорит о том, что водитель не выжил. Медики пытаются вытащить двоих с водительского и соседнего сидений. Судя по звукам, спасатели режут металл, чтобы сделать хоть что-то. Копы оцепляют территорию.

А он стоит и тупо смотрит, задыхаясь.

- Кхун Ким... - к нему подходят двое.

Его личная охрана. Этих двоих он приставил к Порче три месяца назад. Когда заварушка с переворотом закончилась, а Че так ничего и не ответил на его сообщение и песню, которая буквально кричала, Ким понял, что у него не осталось шансов. Но все равно не мог просто так все оставить. Он не преследовал парня, не появлялся перед его глазами ни разу. О том, что случилось на самом деле знал только Кинн, хотя возможно и Порш с Танкхуном. Но его не трогали, а он только хотел присмотреть за мальчишкой, которому причинил столько боли. Он желал хоть как-то защитить его от себя и этого мира. Все, что ему осталось, это наблюдать со стороны.