Научи меня быть твоим другом

Закулисье

Обволакивающая, горячая магия на руке Рэда, сосредоточенная на его ранах, не когда то казалось неприятным жжением, непривычное чувство для кого-то, кто не нуждался в подобных лечениях. Этот жар нарастал, казался чем-то опасным, но маленькая русалка, что седела на руках мера, чьи прикосновения вызывали дрожь и трепет, будто обезболивающее. Или хорошая доза алкоголя. Как и положено пьянили, дурачили, дразнили. Вводили в кураж, теперь жар на руке казался, чем то приятно-тёплым, слегка горячим. Трезвость уходила забирая собой самообладание. Не сразу, по частям, по не многу. Отхватывая по крупице здравость ума, только благодаря тому, что Рэд являлся хищником и точно знал, как себя сдерживать, умел овладеть желаниями он до сих пор не набросила на рыбку. Но однако, каждый голодный хищник, как бы долго ему не приходилось выслеживать добычу, сидеть в засадах и ожидать нужного момента, будет готов наброситься в любой момент. Голод сводит с ума, не так ли?

Рэд терял такт, блуждая где-то в закулисье. Туда куда привёл его Санс, туда за занавес, там где он сам оказался недавно. Теперь же, они оба блуждали в потёмках, в неизвестности там, где раньше не были. Удерживаясь друг за друга они кружили в пьяном вальсе.

Санс прислонился к ключице мера, упираясь в неё носом, вдыхая медленно и глубоко чувствуя его запах. Успокаивающе натянутый, примись чего-то сладкого и сырого, смешанный с специфическим железным ароматом. Кончики фаланг опустились ниже, теперь уже цепляясь за массивные лопатки, обводя по ним неровные круги. Второй же рукой продолжал залечивать раны. Санс ахнул, когда почувствовал тёплую, большую ладонь на себе. Рэд положил её на основание хвоста, надавливая на поясницу, заставляя тем самым прижиматься к нему. Острые когти свободно прошли по спинке, поднимаясь выше по позвоночнику. Санс замер, остановившись на шее осьминога обхватив её, упираясь в мощную грудину носом. Рэд чувствовал его тяжелое, дрожащее дыхание, то как горячо он выдыхал на него, как рука крепко обхватывала и сжималась на шее ища поддержки. Мер сверкнул зубами в клыкастой улыбке, когда остановился на ключицах, заставив Санса вздрогнуть. Пальцы сомкнулись на тонких костях, щупая и гладя, борясь с желанием поднять русалку выше, зафиксировать, пройтись языком по чистым, гладким костям и укусить, глубоко и сильно, оставить метку, слиться с ним, показать всему миру, что это его русалка, Санс являлся только его другом. И пусть остальные молчат в ярой зависти и в непонимании. Меньший вновь вздрогнул будто прочитав мысли мера, ощущение чужих рук на его костях будоражило и возбуждало, эта не та ласка к которой привык Санс, не те и не там прикосновения к которым он был словно приучен. Приближение гона сделало его более чувствительным и настороженным, от этого он вздрагивал и ёрзал на руках, готовый скулить и извиваться. От чего было сложно контролировать свои действия, он не мог сосредоточиться на лечении, магия то небрежно рассеивалась, то вновь собиралась.