Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят.
***
Из синевы — в черноту. Из мира видоизменённых — в мир людей. Всего один шаг, а какой контраст! Хотя можно ли назвать этот подземный Ад миром людей? Здесь кладбище для веривших когда-то, как Эпикур и все, кто вместе с ним, что души с плотью гибнут без возврата. Только не оборачиваться! Пусть Дьявол останется, там… за спиной! Как бочка без дна, Тэхён насквозь продырявлен паникой, но толку стенать из-за этого? Чонгука слезами и мольбами не разжалобить, этот видоизменённый черствее недельного куска хлеба, брезгливо брошенного голодным бродячим псам. Ну и пусть. Ему не привыкать. В первый раз, что ли? Сначала собака, теперь питомник. Дальше что? Сломанные ноги? Похороны живьём? Как бы не так! Гроб и снег — до чего же романтично! Ах, вот бы сейчас в летаргический сон впасть ненадолго! Заснуть в Аду и проснуться в Раю. Только бы голову свою по пути на небо (небо ли?), как великий писатель-колдун Гоголь, не потерять, ибо не сможет тогда грешная душа вернуться в безглавое тело. А жаль. Месть ведь — это дело тонкое.
Мрачный Харон, почему-то в жизни оказавшийся неприятной женщиной средних лет, определённо знает свою работу. Минимум слов — максимум действий. Тэхён почти что восхищен. Ему бы так. Щелчок. Дверь закрыта — Дьявол остался за порогом. Но почему же от этого только страшнее? Дальше не пройти Вам этим гребнем; и пытать бесплодно: шестой обрушен мост, и нет пути. Иконы, зачем-то развешанные по всему периметру мрачного узкого коридора, буквально извергают из себя проклятия, а должны ведь миро, и словно похоронный звон колоколов, плывущий к причалу начала всех начал, горьким пеплом оседают на закромах больного сознания. И вот как всё это развидеть? Священная религия в таком проклятом месте… не это ли прямое оскорбление Бога? Вокруг Тэхёна множество ему подобных: мужчин, женщин, детей. Все они кричат, плачут, просят их не продавать. Все они так красивы, словно главные герои диснеевских мультиков. Но всё это — мишура. Проклятые. Вот кто они. И он тоже проклят. Причём самим собой.
На эфемерном кровавом ледяном поле осознания себя — элегия о личности, которой Тэхён когда-то так гордился. Кто он сейчас? Что из себя представляет? Пустая оболочка без чувств и права голоса. Он так чертовски устал быть ведомым, устал быть сосудом для всех тех демонов, уже годами населяющих его тело. Не пора ли их всех выпустить? Не пора ли изгнать из себя? Жизнь ежедневно преподносит людям всё новые и новые уроки, но он из преподанных ему так никаких выводов и не сделал. Он не знает ничего! Его руки крепко привязаны к свинцовому грузу неудач, который уверенно идёт ко дну. Его жизнь — карнавал, а тело — просевшая могила. Осталось ли от него хоть что-то, что ещё можно спасти? Нет? Вероятнее всего. Находясь сейчас здесь, в этом питомнике, он уже практически готов продать того единственного, кого так сильно любит, за паршивые тридцать серебряников, съесть и выпить себя, будто он — Священный Грааль, а затем возвести себе дом на своей собственной Акелдаме. Огонь ярости, океаны горя, мрачные желания, разрушенные мечты… Ниже уже пасть некуда, да?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Грехопадение святых
أدب الهواةЧто страшнее всего для человека? Смерть? Неизвестность? Вечная мерзлота? А что, если соединить все эти факторы воедино? Что, если взять одного конкретного человека, никогда не бывавшего на поверхности и без какого-либо шанса на спасение выбросить то...