Где-то на периферии своего сознания Джисон понимает, что желание кричать на весь квартал сжирает изнутри, разрывая плоть острыми зубами. Но съёмная двухкомнатная квартира, приглушенный фиолетовый свет, ароматические цитрусовые свечи и хуй откуда взявшиеся кинки останавливают, шепча на ушко: «не нужно», «одумайся» и «хан джисон, тебе же нужны деньги, так какого хера выделываешься?», пиная под задницу с размахом и вкусом, будто Джисон не человек, а абстрактное существо без души и тела. Хан Джисон в свои девятнадцать примерный гражданин страны, дрочащий на камеру с кучей зрителей и стонущий так, будто это последний стрим в его жизни
