Кошачье зрение

В начале декабря мы с женой сидели в кухне нашей скромной однокомнатной квартиры, пили чай с мятными пряниками. За окном шептала деревенская тишина. Жили мы тогда на окраине подмосковного города. Район был окружен лесным массивом и был наполнен преимущественно частными домами, внешний вид которых говорил о неплохой финансовой состоятельности их владельцев. В 100 метрах от жилого сектора стояло несколько то ли пяти, то ли шестиэтажных домов 1970-х годов постройки. Рядом с ними были построены два двенадцатиэтажных кирпичных дома с балконами, в одном из которых, как раз, жили мы. Въехать и выехать из района можно было по двум, разделенным друг от друга лесом, односторонним дорогам, которые соединялись в двухстороннюю рядом с нашим домом. Обе они вели на шоссе, которое тянулось через весь город и, пересекая московскую кольцевую автодорогу, продолжалось в Москве.

Я и жена были коренными москвичами, но после свадьбы переехали в однокомнатную квартиру моих родителей, в которой оказались заперты из-за новой волны изоляции, вызванной очередным мутировавшим вирусом. Нам было комфортно вместе. Конечно, периодически мы спорили о какой-то очередной мелочи, с которыми обыкновенно сталкиваются молодые семьи, но всегда после криков и слёз вместе находили решение. Решение купить мятные пряники, кстати, приняла жена. Я не сопротивлялся, поэтому это было наше общее решение. Пряники были что надо: мягкие, ароматные, с хрупкой, но не крошившейся корочкой.

Я доедал, кажется, четвертый или пятый, когда мне на колени запрыгнула серая кошка. В свои 15 лет моя сердобольная жена отбила маленького напуганного котенка от собак и забрала домой. Время шло, котенок вырос в наглую, своенравную грозу Монжа. Естественно, после свадьбы нами было принято решение забрать кошку с собой в новую однокомнатную квартиру, где она сразу почувствовала себя хозяйкой. Любимым ее местом в доме стал чёрный ковёр в туалете, на который она в первые дни после новоселья нагадила, а после стирки стала на нём лежать дни и ночи напролёт, умывая свою наглую морду. Ворс ковра напоминал конский волос, который после стирки был мягким и пушистым, а спустя месяц скатывался и черствел, скорее всего из-за кошкиных слюнявых умываний.

Слюна капнула мне на ладонь, так как кошка была в восторге от запаха мятного пряника и жаждала урвать кусочек. Я где-то слышал, что кошкам нельзя то ли сладкое в целом, то ли только шоколад. От греха подальше я решил не давать кошке утолить ее пряничную жажду и легким толчком скинул её со своих колен на пол. Кошка недовольно прошипела и пошла к своей хозяйке, сидевшей напротив меня, в надежде попытать счастье у неё.