Ставка

III. Новый статус

Я проснулась от того, что услышала звук раздвигающихся штор. На секунду я испугалась так, что соскочила с кровати, едва не упав на пол, но, увидев солнечный свет и Чонгука, я тут же выдохнула и спокойно села, выпрямив спину. Сегодня Чонгук выглядел по-другому. Я не могу точно описать, какое впечатление у меня сложилось при его виде, но сегодня он был не таким, как вчера. Победная ухмылка и насмешливость уступили место гордыне, лицемерию, дьявольской красоте и необыкновенному холоду, который доносился до моих ног, и я почти ощущала терпкий привкус жестокости.
Он молча смотрел на меня, его карие глаза сегодня казались необычно тёмными. Я поняла, что если продолжу пялиться на него, то у меня по телу пройдётся дрожь, которую я уже не смогу потом унять. Внезапно ощущение страха вызвало во мне злость. Кто он такой, чтобы я его боялась? Если он причинит боль моему брату, я разорву его на кусочки, у меня хватит на это сил и смелости. Мысли о Сокджине заставляли меня не падать духом, хотя я не могла отрицать, что эта роскошная атмосфера комнаты, тот факт, что я пленница в заточении, и гордое превосходство Чонгука надо мной жутко давили. Я была не из тех бойких девчонок, которые могли бы вести себя как стервы и давать парням от ворот поворот. Со вторым я неплохо справлялась и без стервозного характера, но в целом постоять за себя не могла.

Моя доброта и душевность, которые больше всего во мне ценили родители, делали меня слабой, оттого я просто не могла грубым тоном голоса заставить людей подчиниться мне. А вот Чонгук был просто воплощением зла: коварность и хитрость, остроумие сегодня исходили от него электрическими волнами и ощущались почти физически. Мне же твёрдость характера всегда придавало беспокойство за близких. Ради них я была готова скандалить со всем миром и закрыть их от летящих стрел своей грудью. Именно это я сейчас была готова сделать ради Джина и не могла позволить какому-то ублюдку сломать меня.

— Идём, познакомиться кое с кем нужно, — Чонгук направился в сторону двери, я поспешила за ним, хотя разгоревшийся во мне ураган злости не собирался беспрекословно подчиняться ему. Сквозь сжатые зубы, выражая свою злость, я произнесла:

— В гробу мне это нужно, — до того, как я успела закончить фразу, Чонгук развернулся ко мне и оказался непозволительно близко. Я вспомнила сплетни однокурсниц: те были готовы что угодно отдать, чтобы оказаться с ним на таком расстоянии. Но наша с ним остановка вовсе не напоминала интимную. Моя злость и агрессия, его несдержанность и гнев вели между собой неустанную борьбу.