Обратились в пустошь небеса.

Без названия, Часть 1

Горное око во мгле впереди

С душ моих братьев взор не своди.

Пусть небеса объяли пламя и дым,

Дурина сын тобой храним.

Беспощадное пламя охватывает все вокруг. Не слышен лязг заржавевшего металла, не чувствуется острый запах пролитой крови. Сердце, бешено бьющееся в груди, в один миг просто сжимается и замирает. Холодеют руки, до боли сжимающие меч. Черствый, казалось бы, Король под горой, забывая о собственной битве, падает на колени, и трясущимися руками приподнимает голову племянника. Кили тяжело дышит, судорожно хватая ртом больше воздуха. Он с силой сжимает рукой запястье Торина, стараясь тем самым заглушить нарастающую боль. Несколько вражеских стрел почти насквозь пронзили его плечо и грудь, заставляя темно-красные ручьи крови окроплять не без того залитую страданиями землю. Наверное, это конец? Неминуемый... В темно-карих глазах лучника отражаются еле заметные багровые языки пламени. Сейчас, вся жизнь калейдоскопом проносится перед ним, заставляя полуулыбку проступить на измазанных кровью губах. Но, в один миг, его взгляд замирает в одной точке. Кили разжимает руку, которая безвольно падает на землю. Он разжимает ее навсегда.

Коль канет всё в пламя, знаю, тогда сгорим стоя рядом,

Всполох озирая, плавящий жизнь.

О, отец, услышь зов, стойко держись, и

Языки огня, увидим, вознеслись.

Ввысь...

- Нет! Нет... нет... нет... - шепчет Торин, что есть силы тряся на руках своего племянника. Но он ведь не очнется. Не теперь...

Глаза короля заволакивает полупрозрачной пеленой, и он чувствует, как по щеке скатывается теплая слеза. Торин последний раз проводит по векам молодого лучника, закрывая ему глаза. Теперь он словно спит. Крепким сном, вечным... Теперь ему не страшно. Ведь Кили не один! Сыны Дурина всегда найдут покой и защиту. Но только не здесь, не в этом мире, засыпанном грудой пепла. 

Если суждена смерть в ночь, то мы погибнем все вместе,

Пьём бокал вина напоследок.

О, отец, услышь зов, будь готов встретить