Джун

Часть 9

Громкий хлопок вылетевшей пробки бутылки из под шампанского, заставил Феликса крупно вздрогнуть. Сидя на краю кровати, он затравленно следил за каждым движением мужа.

- Поздравляю тебя, дорогой, с нашей годовщиной. - фальшиво говорит альфа,
- Четыре года это срок. Поражаюсь своему терпению. - он бросил ненавистный взгляд на омегу и подойдя ближе, грубо всучил бокал с шампанским мужу в руки, немного разлив содержимое на его одежду.

- Пей! - приказал он громко.

- Чанбин, я ... - хотел возразить омега.

- Пей я сказал! - громким криком перебил его альфа.

Подбородок Ли неконтролируемо затрясся, слёзы наводнили глаза. Он не пьёт совсем, но боясь что муж снова будет злиться, медленно подносит бокал к губам.

Чанбин всё это знает, более того, сам не позволяет ему употреблять алкоголь, но специально провоцирует на скандал. Ему просто нужен повод чтобы снова ударить. Хотя часто он это делает и без повода.

Муж никогда не обходился разговорами как и одним ударом, но старался бить так, чтобы синяков на лице не оставалось. Но так бывало не всегда.

Феликс каждый вечер, боялся возвращения домой, собственного мужа. Это страшно. Страшно жить в постоянном стрессе.

В их семье, всегда и во всем был виноват Феликс, который боялся сказать не то что Чанбин хотел услышать в данный момент или посмотреть не так как ему нравится. В следствии чего, чувство вины росло с каждым проведенным днём с Чанбином.

В последний раз после банкета на работе, муж приехал в стельку пьяным, и это был единственный раз когда он совсем не пожалел омегу. Феликс не мог посещать с ним светские мероприятия почти месяц.

Но он уже давно привык, и боялся не за себя, он боялся что в один из таких моментов, его маленький сынишка может остаться один. Собственно, из за него он хватается за жизнь, каждый раз выкарабкивается, чтобы снова терпеть и принимать свою участь. 

Джуну уже три года и как бы Феликс не скрывал, альфочка часто становится безмолвным и бессильным свидетелем, что сидит на первых рядах, ссор. Омега изводил тонны тональных основ, глотал горькие слезы и пытался не выдавать своего состояния, но мальчишка, лишённый детских радостей, рано повзрослел, и дрязги родителей звенели в его маленьких ушках каждую ночь.