жестокий бог

Эпилог

Саша

Два года спустя

Ее выдает запах хлопка и лаванды.
Я улавливаю слабый аромат женского шампуня, к которому так пристрастился, что трогательно разливаю его в мини-бутылочки всякий раз, когда мне приходится оставлять ее, чтобы поехать на работу. Что, конечно, случается нечасто. Либо мы присоединяемся друг к другу во время путешествия, либо вообще не путешествуем. До сих пор больно думать, что мы провели годы вдали друг от друга, когда были подростками.
Я поднимаю взгляд от стола в студии, которую мы с т/и делим в постройке, находящейся в нашем саду, и смотрю на дверь. Ничего.
Тебе меня не одурачить, Хорошая Девочка. Ты никогда не смогла бы этого сделать.
Я беру с собой голубой бриллиант и направляюсь на улицу. Воздух вокруг меня влажный и горячий, хотя солнце село уже несколько часов назад. Я проверяю время на своем телефоне. Час ночи. Черт. Вот почему она следила за мной.
Видела ли она, чем я занимался?
Конечно, видела, придурок. Вот почему она пыталась незаметно ускользнуть – чтобы не испортить твой сюрприз.
Я прохожу мимо маленького сада и открываю заднюю дверь ведущую в наш дом. Мы живем на небольшой вилле на Корсике, во Франции. Нам нравится, что она находится на острове, в непосредственной близости от всех мест, где нам нужно побывать в Европе, и что наши друзья могут навестить нас в любое время, потому что кто, черт возьми, не хочет провести отпуск на юге Франции?
Ступая босиком по темному коридору, я добираюсь до двери спальни и останавливаюсь. Наша спальня – самое великолепное место в доме. Может быть, во всей Вселенной. Из окон открывается вид на Средиземное море. Кто бы ни спроектировал этот дом, у него хватило ума вставить окна от пола до потолка с видом на потрясающий закат Корсики. Я толкаю дверь и подхожу к нашей кровати. Т/и лежит там, свернувшись калачиком, как креветка, притворяясь спящей, ее веки трепещут.
Я провожу большим пальцем по ее щеке, наблюдая, как по ее коже бегут мурашки. Кажется, с этого все и началось. Свернувшаяся калачиком девушка в темноте, молчаливо умоляющая, чтобы ее не заметили.
Ничего не поделаешь, милая.
Я изо всех сил старался игнорировать ее существование, когда снова увидел ее после того случая с шоколадом, потому что знал, как мне будет несладко, если я впущу ее в свою жизнь.
И она все равно ворвалась, разрушая мои стены. Я наклоняюсь к ее уху и издевательски выдыхаю слова:
– Я знаю, что ты не спишь. Твои веки двигаются.
Ее глаза распахиваются, и она перекатывается с бока на спину, вызывающе глядя на меня.
– А что, если это так? – шепчет она, бросая мне вызов. – Что бы ты сделал?
– Это зависит от обстоятельств. – Я сажусь на край кровати, убирая прядь волос с ее лица. – Как много ты там увидела?
– Достаточно, чтобы ожидать либо кольца, либо быстрого, но очень болезненного расставания, если ты отдашь это украшение кому-то другому.
Простого ничего было бы достаточно. Но, конечно, все не так просто, когда речь идет о моей девушке. Мы провели последние два года, обустраивая свой дом на Корсике и путешествуя по всему миру, следуя нашему вдохновению. Мы проводим шесть месяцев дома, работая и продавая наше искусство, и шесть месяцев в погоне за воспоминаниями, мечтами и видами, которые большинство людей видят только на дешевых картинах пастельных тонов в кабинете своего врача.
Я сказал, что не вернусь в Тодос-Сантос, и сдержал свое слово. Хотя мы действительно наведываемся туда во время каникул. Иногда Поппи и Эдгар ездят с нами. Теперь они часть моей семьи. Ты понимаешь, что все становится серьезным, когда связываешься с такой девушкой, как т/и Асталис. Мне практически кажется, что мы с ней женаты, но мне этого недостаточно. Каждый раз, когда я вижу, как какой-нибудь случайный кретин засматривается на нее в аэропорту, в пабе или клубе, или даже в чертовом супермаркете, то испытываю необъяснимое желание биться головой об стену, пока что-нибудь не треснет.
Учитывая этот факт, было бы лучше, если бы я избавил и мужское население этого мира, и себя от страданий, надев ей на палец кольцо, обозначив свою территорию и убедившись, что все знают, что т/и Асталис под запретом.
Потому что в этом поступке содержится суть того, что я в любом случае пытался сделать в течение многих лет, не так ли? Отставить на ней свою метку. Сделать так, чтобы все вокруг понимали, что она моя.
– Быстрый и болезненный разрыв тебе не светит, – невозмутимо отвечаю я ничего не выражающим голосом.
Она вскакивает, прислоняется к спинке кровати и складывает руки на груди. Сейчас на ее лице та самая улыбка, которая исцеляет меня от всех негативных чувств, которые у меня есть.
– Тогда в чем же дело? – Она приподнимает бровь.
– Это зависит от твоего ответа, – парирую я.
– Это зависит от твоих усилий, – говорит она. – И прямо сейчас ты на пороге того, чтобы облажаться по-крупному. Почему бы тебе не попробовать спросить меня, когда кольцо будет готово, и не узнать ответ?
Значит, не «нет». К тому же т/и играет мне на руку, думая, что я в этом ничего не смыслю.
– Подождать, когда кольцо будет готово? – Я повторяю:
Она медленно кивает, наблюдая за мной. Значит, она видела только бриллиант.
– Хорошо. – Я опускаюсь на одно колено перед кроватью и вытаскиваю маленькую коробочку из заднего кармана.
Т/и замирает, прикрывая рот ладонью.
– Но я только что видела тебя… Я… – Она быстро моргает и останавливается на середине фразы, потому что теперь это она все портит.
Я кладу руку ей на колено, а другой открываю коробочку. Как чертовски тяжело было достать это кольцо. Во-первых, потому что мне пришлось гоняться за Эдгаром, чтобы убедить его открыть сейф в Швейцарии и отдать мне обручальное кольцо ее матери. Во-вторых, потому что я добавил к этому кольцу каждый редкий бриллиант, который только смог достать, кроме того голубого, который она уже увидела. В конечном итоге он станет частью ожерелья, которое вся семья готовит для нее. Подарок на помолвку.
Все очень быстро станет неловким, если она скажет «нет».
– Ты увидела только то, что я хотел. Думаю, у меня всегда была мысль, что ты должна стать моим спасением, но, естественно, такой упрямый осел, как я, этого до конца не понимал. Теперь я точно знаю это. Я хочу, чтобы ты спасла меня сегодня, и завтра, и через месяц, и через год, и через десять лет. Спаси меня. Покажи мне свое лучшее и худшее, и все, что между ними. Я постоянно наблюдал, как отец любит мою маму, и всегда думал, что он настоящий безумец. Но это не так. Оказывается, любовь действительно может быть такой чертовски сильной.
У нее на глазах появились слезы. Надеюсь, от счастья. Хотя, когда дело касается меня, нельзя быть уверенным. Я могу припомнить много людей, которые были бы доведены до слез перспективой провести со мной остаток жизни. Например, Соня. Последнее, что я слышал о ней, это то, что она находилась в реабилитационном центре, лечилась от психического расстройства.
– Спаси меня, – шепчу я, беру т/и за руку и терпеливо жду, когда она даст мне разрешение надеть кольцо ей на палец.
– Как ты узнал? – хрипит она. – Что я приду в мастерскую. Сейчас середина ночи.
– Я этого не знал. – Я беру ее за запястье и целую внутреннюю сторону ладони. – Просто я держал это чертово кольцо при себе несколько месяцев. Ты наконец-то сдалась и заглянула туда.
– Ты вел себя загадочно. – Она задумчиво потирает мою нижнюю губу.
– Как оказалось, недостаточно. Ты могла бы уже дважды забеременеть, если бы это зависело от меня.
– Нельзя забеременеть дважды одновременно. Это так не работает.
Она смеется, закрывая лицо. Мне кажется, она краснеет, но в темноте это трудно разглядеть.
– Это что, вызов? – шиплю я, прикрывая глаза. Но моя беспечность исчезает секундой позже. – Неужели я буду стоять на одном колене целую вечность? Не то чтобы я возражал. Просто немного беспокоюсь за свои суставы.
Теперь она хихикает во весь голос. Я пытаюсь подавить улыбку, но мне просто хочется, чтобы она сказала да и избавила меня от проклятых страданий.
– Хорошо. – Она закатывает глаза. – Я выйду за тебя замуж, Саша Блант. Но при одном условии.
Я хмурюсь.
– Да?
– Никаких детей.
– Ты не хочешь детей?
– Нет.
Я не останавливаюсь, чтобы подумать об этом.
– Отлично. Что угодно. Блин. Они плаксивы и раздражительны и могут вырасти серийными убийцами. Кому они нужны?
Я надеваю кольцо на палец и встаю, увлекая ее за собой. Я приподнимаю т/и за попку и обвиваю ее ноги вокруг своей талии. Она стонет мне в рот и обнимает меня за плечи, когда я целую ее.
Я с усмешкой шлепаю ее по попке.
– т/и Блант.
– т/и Асталис-Блант, – поправляет она. – И я бы очень хотела, чтобы ты стал Сашей Асталис-Блантом.
На этот раз я действительно думаю об этом. Наступает пауза. Затем она снова начинает дико смеяться, покрывая все мое лицо поцелуями.
– Ты такой чертов идиот.
– Твой чертов идиот.