Сволочь с иконы

105.

Если кто и зовет полицейских "суками серами" и "чертями ебаными", и если этот кто-то не герой ментовского сериала - он точно далек от настоящих правонарушителей.

Чай я гостям благоразумно не предлагаю. Только в Америке мент сядет и будет с вами кофе с сушками попивать. У нас - в браслеты защелкнет сразу. Скажет - отравлено. Менты вообще у нас... слишком подозрительные все, злые. 

- Мусоров вообще добрых не бывает! - как-то доказывал мне один таксист, который вез меня, бухого, до дома.

Я тогда в колонии еще не бывал. А потому - усомнился:

- Смотря какие мусора же.

- Да любые. Я когда гаишником работал - тоже злым был пиздец. А вот щас работаю таксистом - и добрый.

Сколько там лет прошло с нашей поездки, пятнадцать? А вон, слова до сих пор в душу запали. Даже сейчас, в стрессе - вспомнил. И как-то это меня... воодушевило, что ли? Не суки они. Работа сучья.

- Так знаете Лейкхера или нет? - торопит меня женщина в форме. 

Квартиру обходит медленно, чисто для порядка. Ордер не предъявляла, вот и не борзеет, во все дыры нос не сует. Я, чтобы чем-то руки занять, кошку с пола поднимаю и скребу ее шерстяную башку. 

- Довозил его вчера, - осторожно отвечаю. Если правду говорить, они быстрее поймут, что невиновен. Ложь запутает.

- Значит, были знакомы? - она оборачивается на меня. - Можно ваши документы?

- А вы представиться не хотите для начала?

Знание, что в этот-то раз я точно ничего не нарушал, добавляет мне уверенности.

Мусоров нормальных не бывает - так сказал таксист, который вез меня пятнадцать лет назад. Дай Бог ему здоровья. Тетка и ее напарник пока рамсы не путают, но обязанностями пренебрегают. Я, может, скорее имя свое забуду, чем то, как проходят беседы с ментами.

Она чуть прищуривается, но спокойно отвечает:

- Старший сержант Родионова.

- А он? - киваю на парня. - Немой?

- Сержант Кисленко, - говорит парень с лицом, иллюстрирующим фамилию.

- Ага, - киваю. - Удостоверения.

Достают. Изучаю. Нихера не смыслю, как отличить фальшивые от настоящих, ну да и хрен с ними. Важен лишь вид. Что я что-то да смыслю, а они пусть не борзеют. И вину несуществующую на меня повесить у них не выйдет.