Черные узы и Белая ложь

14

Тэхен

— Тэхен. — Дженни хватается за мою руку с осторожностью в тоне. — Я не думаю, что смогу войти туда.

Ее пальцы впиваются в ткань моего свитера, пока мы вдвоем стоим перед вырисовывающимся зданием. Она смотрит на это так, будто собирается отправиться в дом с привидениями или на прием к какому-то ужасному врачу, а не в одно из лучших мест для покупок на Пятой авеню — в Бергдорф Гудман.

Я убираю наши тела с пути мчащегося велосипедиста, прежде чем нас двоих сбивает подражатель Лэнса Армстронга [Прим.: Лэнс Эдвард Армстронг — американский шоссейный велогонщик]. Я прикусываю язык, сопротивляясь желанию окликнуть придурка за то, что он едет по тротуару, а не по дороге.

— Это всего лишь магазин, — напоминаю я ей, пытаясь потянуть ее в сторону здания. Мы уже на пять минут опаздываем на личный сеанс покупок, который я для нее заказал. Обычно я не терплю опоздания, и почему-то с ней я продолжаю обнаруживать, что опаздываю. Меня это раздражает, но это разочарование может остаться после нашей утренней встречи. Она едва коснулась моего члена, и я был тверд, как камень.

Она бросает на меня грозный взгляд. — Это не просто магазин, это магазин для богатых людей — людей высокого класса. Мне там не место.

Я изгибаю бровь. — Ты хочешь сказать, что у тебя нет класса?

Дженни вырывает свою руку из моей, закатывая глаза. — У меня есть класс, но не класс Сакс или Бергдорф. Это для людей, которые выросли в интернатах и чьи семьи имеют дома для летнего и зимнего отдыха. — Она смотрит на меня, улыбка растягивает мои губы. — Люди, как ты.

Она не ошибается. Все свое обучение перед поступлением в колледж я проходил в школе-интернате. У моей семьи есть дом в Хэмптоне, Вейле и другие владения по всему миру. Я рос, таскаясь за матерью по проходам Бергдорф-Гудман, желая быть где угодно, только не там.

Моя рука скользит по подбородку, легкая щетина волос на лице царапает ладонь. — Странно. Я не знал, что есть квалификация, чтобы ступить внутрь. — Мы оба сосредоточились на большом каменном здании. Магазин состоит из нескольких этажей, на каждом из которых находится отдельный отдел. И это только женский корпус. Через дорогу от нас мужской.

Она делает нерешительный шаг назад, заставляя мое внимание переключиться со здания на нее. Она проводит руками по телу, словно указывая на свой наряд. — Квалификация заключается в том, что я выгляжу так, будто иду за покупками в секонд хенд. — Она натягивает низ своей огромной толстовки, одежда достаточно длинная, чтобы спуститься до середины бедра. Комбинация толстовки и леггинсов сочетается с парой белых кроссовок. Кроссовки по крайней мере, кажутся новыми, белые резко контрастируют с грязным тротуаром под ее ногами.

— Ну, я же говорил тебе, что у нас будет частная покупка с партнером.

— Я думала, что это означает, что я действительно ни с кем не увижусь. Отсюда и слово частный. Теперь мне придется зайти в магазин с кучей женщин, которые, вероятно, подумают, что я для тебя какой-то проект по ремонту верхней части тела или что-то в этом роде.

В её словах есть смысл, но это не имеет большого значения. Да, на Дженни, вероятно, будут смотреть несколько странно, но в глубине души все эти люди, скорее всего, несчастны внутри и осудили бы ее, даже если бы она пришла одетая соответствующим образом. Это именно то, что делают люди на этом уровне. — Почему так важно, что думают другие? — я спрашиваю.

— Это не так. — Она вздыхает, убирая волосы с плеч, чтобы они упали ей на спину. — Но для тебя это должно иметь значение. Это твои люди. Тебе не должно быть стыдно или что-то такое, что тебя увидят с кем-то, кто одета как простолюдинка? — Она саркастически говорит «простолюдинка», и ее мужество возвращается, несмотря на то, что ей неудобно носить выбранную одежду.

Повернувшись спиной к зданию и оказавшись с ней лицом к лицу, я натягиваю одну нитку худи. — Если ты хочешь здесь выжить, тебе нужно очень быстро усвоить, что мнение всех остальных о тебе — чушь собачья. Тебе должно быть плевать, что они думают, иначе ты будешь несчастна, как и они. Вот почему они будут смотреть на тебя слишком долго. Поэтому они будут воротить от тебя нос и сплетничать со своими наглыми друзьями. Они хотят, чтобы ты чувствовала себя несчастной, просто потому что они так себя чувствуют.

Ее глаза слегка смягчаются. Она, кажется, восстанавливает свою уверенность, становясь самой собой с каждой секундой. — На самом деле каждый человек, который смотрит на тебя так, будто ты не принадлежишь этому месту, просто в бешенстве, потому что им нужны тысячи нарядов, причудливого макияжа, парикмахеров и косметических хирургов, чтобы выглядеть хотя бы наполовину так же красиво, как ты в толстовке, с минимальным количеством макияжа.

Делая шаг назад, я хватаю ее за руку и тащу нас к зданию. На данный момент мы, без сомнения, опаздываем на десять минут. Если бы я был кем-то другим, они, вероятно, отменили бы мою встречу и перешли к следующему человеку на этот день. Стилисты зарабатывают на комиссионных. Ожидание клиентов — это не то, чем они зарабатывают свою зарплату.

Мои пальцы сжимают ее, пока мы не доходим до лифтов. Я нажимаю на кнопку, и тут же открываются две двери. Я втягиваю ее внутрь, наконец отпуская, когда двери закрываются.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, обнаружив, что она уже внимательно наблюдает за мной. Ее глаза бегают по всему моему лицу. Ее губы приоткрываются и снова закрываются, как будто она хочет что-то сказать, но не говорит.

— Что? — спрашиваю я, только сейчас вспомнив, как нажать на нужный нам пол.

— Ничего, — бормочет она, когда лифт начинает подниматься.

— По выражению твоего лица кажется, что это не что иное, как нечто, проходящее у тебя в голове.

Ее глаза находят пол, когда она притворяется, что ее действительно интересуют ее белые кроссовки. — Просто Ким Тэхен, холостяк-миллиардер, — дразнит она, — парень, который встречается с моделями, актрисами и наследницами, назвал меня красивой. — Ее голос звучит причудливо, как будто она не верит, что это произошло.

Дженни такая красивая, что не остается незамеченной. Не может быть, чтобы она этого не осознавала.

— Я терплю неудачу по сравнению с твоим обычным типом, — продолжает она. Меня слегка раздражает то, как она говорит о себе.

Лифт звенит, дверь открывается. Она делает шаг вперед, хотя понятия не имеет, куда идти. Прежде чем она уйдет из моей досягаемости, я хватаю ее за локоть, притягивая ближе к себе. Свободная ткань рукава ее толстовки сминается под моей хваткой. Она смотрит на меня с замешательством в глазах. Я наклоняюсь, удерживая зрительный контакт, и делаю глубокий вдох.

— Ты никогда не потерпишь неудачу по сравнению с кем-либо, Дженни.