Черные узы и Белая ложь

31

Тэхен

Она соскальзывает с кровати. Я борюсь с желанием схватить ее и послать к черту попрошайничество. Я хочу испытать ее оргазм на своих губах, почувствовать ее пульсацию на моем языке еще до того, как я войду в нее своим членом.
Проблема в том, что я гордый человек. Когда я сказал ей, что ей придется просить об этом, я имел в виду именно это. Я не из тех, кто отказывается от своих слов, поэтому вместо того, чтобы лизать ее, я сажусь на край кровати. Я бросаю взгляд на открытое пространство между телевизионной консолью и кроватью.
— Иди туда и встань на колени.
Она осторожно смотрит на открытое пространство, ее пальцы рассеянно скользят по ее киске и пробегают по созданной мной влажности.
Я цокаю языком, проводя рукой по стволу. — Не так быстро. Тебе нельзя трогать себя прямо сейчас.
Я ожидаю, что она будет спорить. На этот раз нет. Как хорошая девочка, она подходит к пространству передо мной, нежно опускаясь на колени. Ее глаза широко раскрыты, она внимательно смотрит на меня.
— Так действительно больше похоже — хвалю я, поглаживая себя. Каждая моя фантазия о женщине, стоящей передо мной, терпит крах по сравнению с ее видением в этот момент.
Дженни откидывается на спинку кресла, ставя свою идеальную голую попку на пятки. — Что ты хочешь, чтобы я сделала дальше?
Я откидываюсь назад, одна рука опирается на одеяло, чтобы удержать мой вес, в то время как другая продолжает гладить вверх и вниз по моему твердому члену. Я никогда не был терпеливым человеком, но я мог бы практиковать все терпение в мире, если бы передо мной был такой вид.
Ее рука скользит по обнаженной коже, пальцы скользят по розовому затвердевшему соску.
— Руки на бедра, — требую я. Раздраженный стон, сорвавшийся с ее губ, только подогревает мое желание оттянуть это еще немного, заставить ее по-настоящему заплатить за то, что она так долго отказывала мне.
— Я хочу, чтобы ты извинилась, — начинаю я.
— За что мне извиняться? — Она шевелится, пытаясь получить какое-то трение.
— За то, что заставила нас ждать так долго, когда мы оба знали, что это рано или поздно произойдет.
— Что в конце концов произойдет?
— Мы трахнемся, Фиалка. Я дал тебе шанс, когда ты впервые переехала со мной в Нью-Йорк. Я был готов исполнить любую твою фантазию, каждое твоё желание, а ты мне отказала.
Поднявшись, я иду к ней. Я не могу долго оторвать от нее руки. Теперь, когда она дала мне возможность прикоснуться к ней, доказать ей, кому она принадлежит, я не могу остановиться. Я кружу вокруг нее, одна рука все еще гладит мой член вверх и вниз, как будто я делал это все время в мире.
— Я привык получать все, что хочу и когда хочу. Вместо того, чтобы позволить мне заставить твою киску плакать обо мне, ты заставила меня ждать. Ты отказала мне. Хуже того, ты обвинила во всем моего гребаного младшего брата, который никогда тебя не заслуживал. Я был в ярости. Извинись. Скажи мне, как ты сожалеешь о том, что отказала нам обоим, и тогда, может быть, ты заслужишь мой член.
Я убираю прядь волос с ее лица, заправляя ей за ухо. Она опирается на мою ладонь, касаясь щекой моей кожи.
— Извини.
Я провожу пальцем по ее нижней губе, оттягивая ее вниз. — За что?
— Прости, что заставила тебя ждать. — Ее тело дрожит, когда я прижимаю большой палец к ее рту. Она обхватывает губами мой палец, позволяя мне глубоко проникнуть в ее горло. Я одобрительно вздыхаю, вытягивая большой палец и проводя им по ее подбородку. — Это было тяжело, — добавляет она.
— Ты не просто заставила меня ждать, малышка. Ты заставила нас ждать. Это было мучительно. Чистая пытка.
Она такая чертовски красивая, что это причиняет боль. Видеть, как она стоит на коленях, охотно делая то, о чем я ее прошу, мучительно сексуально. Самая горячая вещь, которую я когда-либо видел. Я уже простил ее за то, что заставила меня ждать. Вида ее желания просить достаточно, чтобы стереть все с лица земли. Но ей и не нужно этого знать. Пока что я буду наслаждаться шоу, зная, что очень скоро я вставлю в нее свой член и никогда уйду.
Мои пальцы касаются ее щеки. — Я знаю, это было тяжело, малышка. Твоя милая маленькая киска хотела меня, даже когда ты настаивала на том, чтобы лишить меня ее, ты не могла полностью меня поколебать. Я преследовал тебя даже в твоих снах.
— Нет, ты этого не делал.
Мои пальцы сильно вдавливаются в ее челюсть, дергая ее голову, чтобы она посмотрела на меня. — Ты хочешь это повторить?
Она улыбается. “Чертова Дженни Ким” Даже когда она на коленях умоляет меня трахнуть ее, она находит способ быть непокорной.
— Ты этого не делал. — Она смотрит на меня, в ее зеленых глазах нет и намека на раскаяние.
— Ты пожалеешь, что сказала это. — Отпустив ее челюсть, я отступаю на несколько шагов, занимая свое место на краю кровати.
Она поджимает губы, пытаясь скрыть удовлетворенную улыбку. Я хочу стереть нахальную улыбку с ее лица, засунув свой член ей в губы.
Так оно и будет. Мой член твердеет. Мне нравится видеть ее на коленях, но когда она немного отталкивается, это чертовски горячо. Я заставлю заплатить ее за больше, чем это.
— Раздвинь ноги.
На ее лбу образуется небольшая складка.
— Раздвинь колени, — приказываю я. — Покажи мне эту пухлую киску.
Она делает именно так, как я говорю. Открывая бедра, чтобы я снова увидел ее мокрую и нуждающуюся киску. Я облизываю губы, все еще ощущая ее вкус на губах. Теперь, когда я попробовал ее один раз, этого никогда не будет достаточно. Я хочу пробовать ее на вкус каждый божий день, чувствовать, как она кончает на моем языке, корчась от удовольствия, каждое утро, прежде чем встать с постели.
— Что теперь? — тихо спрашивает она. Ее голос уже не такой уверенный, как несколько мгновений назад. Может быть, теперь, когда она раскрылась передо мной, она потеряла часть своей дерзости. Или, может быть, она устала от того, что я заставляю ее ждать. Она должна была подумать об этом, прежде чем позволить мне поцеловать себя и сказать, что я больше не могу этого делать.
— Играй сама с собой.
— Ты только что сказал мне, что я не могу.
Моя рука останавливается. — Я передумал. А теперь делай, что тебе говорят, и играй сама с собой.
Ее щеки краснеют, нежная кожа уже слегка порозовела от сильного ветра.
Я поднимаю брови, глядя на нее, на мгновение засовывая свой член обратно в боксеры. Я наклоняюсь вперед, ожидающе наблюдая за ней.
Несколько мгновений никто из нас не двигается, пока она смотрит на меня, совершенно неуверенно. Наконец, ее рука змеится вверх по бедру и скользит по мокрому телу. Мои мысли возвращаются в то утро, когда я вошел в ее комнату и увидел, как она стонет во сне мое имя. Неважно, сколько раз она хочет отрицать это, я знаю, что она мечтает обо мне. Она корчилась на одной из своих подушек так, что мой член приподнялся по стойке смирно.
Ее указательный палец трется вверх и вниз по ее щели.
— Я хочу, чтобы ты перестала думать обо мне. На этот раз у тебя не будет выбора, кроме как признать, что твоя киска такая мокрая и нуждающаяся во мне. Ты солгала, когда сказала, что не фантазировала обо мне в своих снах, теперь я не собираюсь давать тебе другого выбора, кроме как развалиться передо мной, и мое имя сорвется с твоих губ в чистом удовольствии.
Она кружит вокруг своего клитора. Каждый нерв в моем теле хочет спрыгнуть с кровати и прикоснуться к ней, но я сопротивляюсь искушению. Мне нужно увидеть, как она это делает, признать, что я довожу ее до бешенства, даже когда не прикасаюсь к ней. Это то же самое, что она сделала со мной. Ее маленькая ручка никогда не касалась моего члена, и я слишком много фантазировал о ней, чтобы она была здоровой.
— Почему бы тебе не прийти сюда и не сделать это? — Она насмехается надо мной, покачиваясь взад и вперед на своей руке, ее палец скользит внутри нее.
Я улыбаюсь, наклоняясь вперед. — Это ты умоляешь?
— Пожалуйста, трахни меня, Тэхен, — выдыхает она, ее палец убыстряет темп внутри нее. Другая ее рука начинает действовать, потирая один из сосков между большим и указательным пальцами. — Прости, что заставила тебя ждать.
— Хорошая девочка, — говорю я. — Это хорошее начало.
Ее глаза прикрыты, пока она смотрит на меня. — Я близка, — признается она, раскачиваясь взад-вперед еще быстрее. Она трется о собственную руку, пытаясь получить желаемое трение, но этого должно быть недостаточно.
Я внимательно смотрю на нее, мои пальцы дергаются, чтобы найти ее место. Ее волосы падают на плечи, касаясь идеальных остроконечных сосков, а бедра качаются в идеальном ритме.
Я не могу дождаться, чтобы трахнуть ее. Я собираюсь испортить идеальную оливковую кожу ее тела, оставляя свой след укусами. Я собираюсь врезаться в нее так сильно, что она будет чувствовать меня несколько дней. Я заставлю ее колени ослабнуть, если она будет брать меня снова и снова.
Мои бедра отрываются от кровати ровно настолько, чтобы я могла спустить боксеры вниз по бедрам. Я позволяю им упасть на землю, мой член нетерпеливо вздымается.
Ее дыхание учащается, стон срывается с ее губ. Она вот-вот кончит. Но я еще не готов к тому, чтобы она кончила.
— А теперь попроси меня позволить тебе кончить.
Ее пальцы не останавливаются, и она не дает никаких признаков того, что собирается делать то, что ей говорят. Она качается взад-вперед на своей руке, так близко к оргазму, что отказывается смягчиться.
— Дженни, — предупреждаю я. — Прекрати, или ты ничего не получишь от меня сегодня вечером. Лучше бы этот твой мизинец чертовски хорошо отвлек тебя на ночь, если ты, блядь, не послушаешь меня прямо сейчас. Потому что это все, что ты получишь, если не будешь делать то, что тебе говорят.
Она со стоном откидывает голову назад, но ее палец перестает проникать внутрь нее. Она вытаскивает его, вытирая влагу о внутреннюю сторону бедра.
— Я хочу, чтобы ты умоляла меня позволить тебе кончить, — повторяю я.
— Даже если это сделаю я?
— Да.
— Это не кажется справедливым.
— Что несправедливо, так это то, как долго ты притворялась, что это не было неизбежным.
— Мне нужно кончить, — выдыхает она, ее пальцы приближаются к тому месту, где она хочет меня больше всего. — Я сказала тебе, что прошу прощения за то, что заставила тебя ждать. Я не знаю, о чем я думала. А теперь, пожалуйста, Тэхен, мне нужно заставить себя кончить, иначе мне нужно, чтобы ты это сделал.
— Дай мне посмотреть, как ты разваливаешься на части, малышка. Пока ты, блядь, стонешь мое имя, делая это.
На этот раз она уговаривает два пальца проникнуть внутрь себя, со стоном толкая их так глубоко, как только может.
— Представь, что это я трахаю тебя, Фиалка.
Ее глаза закрываются, когда моя рука снова находит мой член. Если бы я не был так полон решимости трахать ее всю ночь, пока завтра она не сможет ходить, я бы закончил, просто наблюдая, как она кончает. — Я глажу свой член, представляя, каково это — чувствовать, как твоя киска жадно берет меня.
— О боже, — стонет она, ее тело содрогается от удовольствия.
Я качаю головой. — Нет, я сказал тебе, что хочу, чтобы ты стонала мое имя, когда кончаешь. Бог не тот, кто делает тебя мокрой на всю руку.
— Тэхен… — Рука, сжимающая ее грудь, дрожит, когда она массирует нежную кожу.
— Я думал обо всех различных способах, которыми я буду скользить в тебя.
— Скажи мне, как, — выдыхает она. Она прижимает пальцы к своему клитору, потирая кругами, пока ее бедра двигаются из стороны в сторону.
Я ухмыляюсь, подстраиваясь под ее темп и двигая свой член в более быстром темпе. — Каждый раз, когда мы ели вместе за этой кухонной стойкой или за обеденным столом, я представлял, как ставлю тебя на стол и вместо этого готовлю тебе еду. Я думал обо всех местах, которые я облизал бы и попробовал на вкус, прежде чем тянуть тебя к краю и врезаться в тебя.
— Тэхен— выдыхает она. Ее стоны вызывают мурашки по моему позвоночнику. Почему она должна быть такой чертовски сексуальной, даже не пытаясь?
— В кабинете я представлял, как сгибаю тебя над своим столом и зарываюсь в тебя сзади. Я представлял, как отмечаю твою идеальную задницу своей рукой каждый раз, когда ты противостоишь мне перед моими сотрудниками. Я в мельчайших подробностях представил, как будет выглядеть красный отпечаток, когда я буду толкать тебя сзади, заставляя тебя платить за допрос перед людьми, которых я нанимаю.
Ее голова откидывается назад с громким стоном. Я должен замедлить свою собственную руку, прежде чем кончу только при виде ее.
— Я близко, — выдыхает она, подпрыгивая на земле. Ее пальцы работают над нажатием на клитор. Ее свободная рука тянет сосок. Я могу сказать, что момент, когда она перешла через край, когда ее рот приоткрывается, и громкий стон срывается с ее губ. — Тэ…. — выдыхает она.
— Вот оно, — хвалю я, — произнеси мое имя, когда кончишь, малышка. Помни, кто заставляет тебя чувствовать себя так. Помнишь, кто сказал тебе, что ты можешь кончить, как хорошая девочка, после того, как так долго мучила меня?
Я с трепетом наблюдаю, как она возвращается после оргазма. Черт, я не могу дождаться, когда почувствую, как она скользит по волнам спермы на моем члене, моем рту, моих пальцах. Я возьму любую чёртову часть её тела.
Наконец, ее глаза распахиваются. Она наблюдает, как я тру мой член, ее язык высовывается, когда она жадно смотрит на него.
— Ты смотришь на мой член так, будто тебе не терпится попробовать его, Фиалка.
Она драматично облизывает губу, точно зная, что делает со мной, пока я тру себя сверху вниз. — Не могу дождаться, — отвечает она.
— Ты хочешь, чтобы я засунул свой член тебе в глотку? Наказать этот твой рот за то, что он сказал, что между нами этого никогда не будет?
Она с энтузиазмом кивает, жадно глядя на меня.
— Используй свои слова. Скажи мне, как сильно ты этого хочешь.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, Тэхен. Я хочу быть той, кто сводит тебя с ума, чувствовать, как ты твердеешь у меня во рту. Я хочу проверить, как далеко я могу завести тебя, хотя я не знаю, как далеко это будет с… — Ее глаза расширяются, когда она смотрит вверх и вниз по моей длине.
— Покажи мне, как сильно ты этого хочешь. Подползай ко мне и, черт возьми, умоляй об этом.