Пэйтон.
Кэтрин снова не оказалось дома, и это раздражало. Странная тревога, за которую я на себя злился. Я ей не чёртова мамочка, которая должна переживать. Да и время ещё детское. И всё-таки, услышав рокот мотора, я подорвался к окну. Выглянул и в бешенстве стиснул подоконник. Во двор вползала машина Ника. Зачастил, ублюдок! А сестричка времени не теряет! Похоже, уже определилась со своим первым. Первым... От этой мысли в затылке что-то взорвалось, словно на тренировке пропустил удар в челюсть. Кровь набатом забухала в висках, в глазах потемнело. Все потонуло в холодной, ослепляющей ярости. В следующий момент я обнаружил себя слетающим вниз по лестнице. Слегка очухался лишь на крыльце. Разжал кулаки, уже медленнее спустился по ступеням и остановился в недоумении. Ник вёл Кэт к дому, приобняв за плечи. И с ней явно было что-то не так. Чужая куртка на несколько размеров больше, глаза, покрасневшие от слёз, волосы растрёпанные, грязь на лице... Полоснуло едким тошнотворным страхом. Я в два шага подлетел к Нику, сгрёб за грудки и встряхнул.
- Что ты с ней сделал, козлина?
Он не издал не звука, только за толстыми стёклами очков удивлённо моргнули глаза. На щеках проступили красные пятна. Кажется, не ожидал, что я на него наброшусь. Но я уже и сам понял: ничего он с ней не делал. И в мыслях такого не было.
- Отвали, придурок! - странно звенящим голосом крикнула Кэт. - Он мне помог.
Я выпустил из рук Ника, сразу же напрочь забыв о нём.
- Что случилось, Кэтрин?
- У подружки своей спроси! - отрезала она и быстро повернулась к своему очкарику. Но я успел заметить, как её глаза наполняются слезами. - Спасибо, Ник, - мягко сказала Кэт. - Дальше я сама...
Она плотнее замоталась в куртку, и в этом безразмерном коконе стала выглядеть совсем маленькой, беззащитной и хрупкой. Я обнял её за плечи и повел в дом.
Едва двери закрылись за нами, я крепко прижал её к себе. Всю, вместе с нелепым коконом из чужой куртки, встрёпанными волосами и напряженной спиной.
- Не плачь... - прошептал я, гладя её по спутанным прядям. Успокаивающе, как ребёнка. - Только не плачь.
Она молчала, не шевелясь. И тут до меня дошло, что я делаю. Что я, черт побери, делаю... Сейчас она оттолкнёт меня, пошлёт подальше, скажет ещё какую-нибудь грубость. Должно быть, я совсем сошёл с ума, но это неважно.
Она вдруг вздохнула, как-то разом расслабилась. Обвила меня руками, уткнулась носом в плечо и все-таки заплакала. Взахлеб, горько и отчаянно. Я замер на несколько долгих мгновений, боясь спугнуть. Темные волосы лезли в нос и пахли тонко и странно, и от этого запаха в голове что-то сместилось. Я осторожно погладил их, пропуская между пальцами. Провел ладонью по вздрагивающей спине с трогательными острыми лопатками, бормоча всякую чушь.
