Глушь

Банши

-Милый дом, Макар, только давай скорее зайдем. Я вымокла до нитки.
Тряханув зонтом, парень открыл калитку, и мы вошли во двор. Лило, как из ведра, отчего косметика на лице поплыла вместе с моим настроением. Не выношу дождь, особенно проливной, сопровождаемый сильной грозой. Сейчас день, хотя, глядя наверх, так не скажешь: все небо заслонили темно-серые тучи, к горизонту становясь практически черными.
Я настаивала, чтобы мы не ехали сегодня! Говорят, один день погоды не сделает, но не в этот раз. Этот день как раз сделает мне всю погоду! Над головой громыхнуло, и я нервно взглянула на участок родственников Макара.
Домик и впрямь был милый: маленькое одноэтажное строение уютно уместилось между кустарниками можжевельника; по обеим сторонам от двери находились комната и кухня; расписные ставни с потрескавшейся краской украшали вымытые окна; светлое дерево – правда, прогнившее в некоторых местах – смотрелось очень живописно на фоне густого леса, расположенного сзади со стороны огорода; территорию ограждал старый небольшой забор, со всех сторон обросший сорняками.
Странно, что бабушка Макара не обдергала все некультурные растения, а дедушка не заменил забор. Им, конечно, не по двадцать лет, но и глубокими стариками я их не назову. За домом же нужно ухаживать, иначе даже самое красивое строение придет в запустенье! И, кажется, сейчас я смотрю именно на такое строение.
Уже стоя около самой двери, я обратила внимание на окна, в которых почему-то не горел свет. Это такие старческие приколы? Неужели они в темноте там сидят? Или из-за грозы пробки выбило?
Сверкнула молния, и почти сразу прозвучал раскат грома. Я взвизгнула и прижалась к Макару, тот хохотнул и настойчиво постучался.
-Трус ты, Кира. – произнес он, за мгновение до того, как нам открыли скрипучую тяжелую дверь и впустили в дом.
-Макарушка, Кира, вы чего ж так долго? Еще ночью бы приехали! – воскликнула Анастасия Иванова, обнимая меня и внука.
Когда женщина отпустила нас, я прошла на кухню и бросила сумочку на диван возле стола. Дорожная сумка с вещами у Макара, и он, вроде бы закинул ее в комнату. Проверять я не стала, вместо этого налила воды в чайник, поставила его на газовую плиту и включила её.
-Кира! – воскликнула Анастасия Ивановна, хватая меня за плечи. – Ты что! Садись, я сама всё сделаю!
-Так мне несложно. – улыбнулась я, но благодаря её настойчивым толчкам к столу, всё-таки уселась на диван. – А что со светом?
-Так гроза же, я и выключила всё.
Услышав это, моя улыбка стала ещё чуть шире.
-Ба, а где дед? – спросил Макар, вошедший на кухню с пакетом разных сладостей к чаю.
-Он приболел чуток, отлеживается лежит там в дальней комнате. Внучек, ты, это, не трогай деда, ей Богу. Он ночью еле уснул. Я вон с каплями к нему бегала, думала, помрёт. – протараторила женщина, вытирая лоб полотенцем.
-Ему может врача вызвать? Или завтра с ним в город съездим? – предложил озадаченный парень.
-Ну тебя! – махнула Анастасия Ивановна этим же полотенцем, нахмурив брови. – Не слышно банши, предвестницы смерти, и слава Богу!
Макар вскинул руки и уселся рядом, обняв меня за плечи. По стеклу барабанил дождь, заглушая почти все остальные звуки. На улице было так холодно и мокро, а здесь так уютно и тепло, что я невольно выдохнула, облегченно глянув на Макара. За окном опять сверкнула молния, осветив на секунду кухню. Гром прозвучал так громко, будто небеса раскололись надвое. Я вздрогнула и улеглась на парня, закинув в рот конфету и подобрав к себе ноги.
-Банши? – встрепенувшись, слушала закипающий чайник. – Это та, которая «пла́чу, где хочу, твою душу утащу»?
Макар усмехнулся, оценив шутку, а вот Анастасии Ивановне мой сарказм не понравился.
-Сплюнь, Кирка! Придёт же! – пригрозила женщина, кинув в меня полотенце.
-Да что она сделает-то? Страшилка на ночь. – смеясь, я положила на стол кинутую в меня ткань.
-А ты много про банши знаешь? – спросил Макар, опуская ко мне подбородок.
-Кричит, плачет. – ответила я, пожав плечами. – Я в детстве про Красную шапочку читала. Из ужасов моим максимумом были истории про вампиров. И то, не спала потом ночами!
-Банши, моя дорогая, не просто плачет и кричит. – произнесла Анастасия Ивановна, выключив свистящий чайник. – Когда к дому подбирается смерть, проказница, банши приходит за несколько дней, оповещая семью о предстоящем покойнике.
Признаться, слушала я её в пол уха. Я не фанат ужасов и боюсь темноты, так что, находясь в деревенском домике в грозу без света, последнее, что хочу послушать – это страшилки.
Голос у женщины был хрипящим и вкрадчивым. Из-за старости складывалось ощущение, будто ей постоянно хочется прокашляться. И, – хоть про голос так не говорят – слушая его, создавалось впечатление спертости и сухости.
Такой тембр только добавлял страху и без того в напряженную легенду. Я человек впечатлительный и не хочу проснуться посреди ночи в собственной луже. Тем не менее Анастасия Ивановна моих мыслей не слышит, отчего её рассказ продолжается.
-Говорят, коль услыхал вопль банши, ты глаза-то закрой и не ищи её, а не-то с ума свихнешься. – сказала женщина и кинула заварку в кружки.
-Ба, это уже деревенские додумали. – бросил Макар, тоже схватив конфету. – С живыми эта мадам ничего не делает. Она по сути даже будущих мертвяков не трогает: не провожает, не пугает, тайных смыслов никаких не открывает. Просто оповещает о предстоящей гибели.
-Ой, ну тебя. Смотреть на нее всё равно не надо! – заключила женщина и пошла к холодильнику. – Так, молодежь, чего есть будете? Я щи вчера варила и котлеты жарила, а сейчас могу вам блинчики испечь да пельмени быстренько слепить. Чего хотите?
-Я бы от блинчиков не отказался. – ответил парень, быстро переключившись на новую тему разговора.
-А как выглядит банши? – неловко спросила я в момент затишья.
-Да черт её знает! – выругалась бабушка, доставая из холодильника яйца и молоко. – Кто говорит, старуха лысая без зубов, эти спорят, говорят, дева молодая неземной красоты с длинными седыми волосами, те твердят, что баба с тазиком, в котором кровавые рубашки стирает, мол, мертвячьи, кто говорит женщина с гребнем постоянно космы свои чешет. Тьфу на неё!
Анастасия Ивановна трижды сплюнула через левое плечо, отчего я вновь улыбнулась.
Мы с Макаром уже допивали чай, когда женщина поставила перед нами смесь из яиц, молока и сахара, а сама пошла за мукой. Вернувшись из другой комнаты с кульком в руках, бабушка помыла руки, достала венчик и начала взбалтывать тесто для блинов.
-А она кто вообще: демон, монстр…
-Дух. – отчеканила женщина, пробуя на вкус тесто.
-Вообще, это всё странно. – сказала я, нахмурившись. – На улице может сидеть и плакать любая женщина, девушка и так далее, а я с криками о банши побегу в дом.
-Внучк, если ты увидашь именно банши, ты поймешь, что увидала именно банши. – произнесла Анастасия Ивановна, на пару секунд перестав мешать тесто. – Ее плачь не похож на плачь обычных девок.
-Это точно, ба. – произнес Макар, встав за второй кружкой чая.
-Ну да, давай теперь тоже в это верить. Очень по-взрослому. – буркнула я и скрестила руки на груди.
-Серьёзно тебе говорю. Я слышал как-то. Маленький, правда, тогда был, но запомнил на всю жизнь.
-Эт когда тебе восемь-то было? Все мы тут этот вопль слышали. Через три дня сосед помер. – бабушка почесала нос. – Как ж его звали? Петька что ли… ай, ладно, не будем о покойниках.
-Не помню, что было после, зато это крик…
Макар замер на мгновенье с напитком в руках, смотря в пустоту. Он подсел с загадочным видом и, положив руку мне на коленку, заглянул прямо в лицо.
-Я тогда сидел прямо здесь, – почти шепотом произнес он, не отрывая от меня странно выпученных глаз. – где ты сейчас сидишь. Рядом никого не было, все куда-то разошлись, я один в доме остался. – продолжал Макар, когда его рука поползла выше по ноге. – На улице уже смеркалось. Птицы уже не пели, ветра не было и вообще звуков не было. Стояла странная плотная тишина и вдруг я услышал её. Этот крик не сравнится с криком о помощи или с криком от боли, этот даже хуже, чем вопль матери, у которой на глазах погиб её ребёнок. – парень перешел на хриплый шёпот. – Я никак не мог понять источника звука, он был словно отовсюду. И тут я начал ощущать, как звук становится громче, как будто ближе. Я начал паниковать, но сдвинуться с места так и не решался. А потом я посмотрел в окно и там ПУСТОТА-А-А!!!
Парень громко закричал мне в ухо, одновременно схватив за ребра.
-МАКАР! – из горла вырвался такой вопль, что казалось, будто меня вся деревня услышала. – Я чуть в штаны не наложила! – рявкнула я, сильно ударив смеющегося юношу по плечу.
-Трус. – еле выпалил задыхающийся от смеха Макар.
-Так всё, молодежь, – вдруг воскликнула Анастасия Ивановна, так же не сдерживая улыбки. – не хочу про эту чертовку! Пусть сидит себе, где ей место!
Оставшийся вечер мы провели за разговорами на отвлеченные темы. Я пыталась ещё пару раз завести тему о банши, но ни Макар, ни его бабушка на мои уловки не поддавались.
Около одиннадцати часов ночи мы вернулись из бани и начали готовиться ко сну. На выходные нам выделили отдельную комнату напротив кухни. Вид открывался на калитку, сверкающую от капель дождя, и на куст можжевельника, перекрывающий половину обзора. Ночь в деревне стояла тихая и тёмная. Луна скрылась за тучами, и фонарей видно не было, так что видимость сильно ухудшалась почти сразу после калитки. Благо, дождь уже не шёл, иначе я бы долго не могла уснуть под эти барабаны по подоконнику.
-Пойду воды себе налью. Тебе принести? – спросил Макар, потягиваясь около двери.
-Ты долго? – подскочила я, готовая пойти с ним.
Парень остановился лицом к стене, после чего аккуратно развернулся с лукавой ухмылкой на лице.
-Ты боишься что ли? – хихикая, произнёс он.
-Нет.
Мы замолчали на пару секунд.
-Ммм, тогда я у стены сплю.
-Нет!
Макар громко засмеялся, уперев руки в бока.
-Ладно, да, мне страшно, и я пойду с тобой. – отчеканила я и подскочила вслед за ним на кухню.
* * *
Сон был тревожным. Сквозь дремоту я видела дурные картинки: сожжённое дерево, под которым на огромном камне сидела девушка, гребнем расчесывающая белокурые волосы. Вокруг нее были хаотично разбросаны мёртвые птицы, что больше не поют. Она сидела спиной, а когда развернулась, я увидела ее сине-серое лицо с пустыми черными глазницами и широко распахнутым гнилым ртом. Кажется, она издавала какой-то звук, но я его не слышала. Зато слышала странные голоса, шепчущие разные имена. Много имен.
Тело потело, отчего к коже липли одежда, простыня и одеяло, создавая дикий дискомфорт. Свернувшись калачиком, я носом уткнулась в бок Макара и, слушая его размеренное дыхание, пыталась успокоить свое – сбивчивое и неровное. В один момент я покрывалась по́том, в другой с головой погружалась в одеяло, в третий не могла занять удобное положение. Стены давили, было душно, потно, жарко.
Я открыла глаза глубокой ночью. В комнате было темно и прохладно, за окном опять крапал дождь, мешая провалиться обратно в сон. Ветер гулял такой силы, что его задувания отдавались пугающим гулом в голове и почти ощутимой дрожью в стенах. Я привстала на локти, закинула шею и зевнула, осознав причину пробуждения. Опять этот дурацкий дождь.
До меня не сразу дошло, что что-то не так, что-то изменилось. Я замерла и стала вслушиваться, когда поняла, что дождь перестал лить. И ветер стих. И дыхание Макара рядом тоже. Глаза поползли на лоб, я подскочила на ноги в два движения и уставилась на пустующее место на кровати. Никого нет. И в комнате тоже.
Я больно сглотнула и, пытаясь усмирить нарастающую панику, аккуратно села на кровать. Мне неизвестно, сколько времени ушло, но тишина вокруг творилась долго. Я уставилась в окно и… лучше бы этого не делала.
Дождь идет, и, судя по качающемуся кустарнику можжевельника, ветер тоже не стих. Почему я ничего не слышу? Оглохла? Да нет, себя-то я слышу и шуршания постельного белья тоже.
«Странная плотная тишина».
Какого черта?! Где Макар?
Я зажмурила глаза, потекли слезы. За паникой я не слышала всхлипы, только гул в ушах. Голову сдавила пульсация, лоб гудел. Прикрыв рот рукой, я отвернулась к стене и стала ждать Макара. Завтра же отсюда уедем! Завтра же и…
Плач. Я набрала воздуха. За спиной раздался плачь. Странный звук, лишь отдаленно напоминающий плачь. Это было больше похоже на надрывной вопль вперемешку с бульканьем. Складывалось впечатление, что кого-то топят.
Вдруг всё стихло, и я услышала глубокий тяжелый вдох, за которым последовал пронзительный крик, пробирающий до костей. Макар прав, этот вопль не сравним даже с криком матери. Этот другой: громче, глубже, насыщеннее. Я толком не понимала, сколько человек создают этот звук. Вопит кто-то один или четверо… людей?
«Внучк, если ты увидашь именно банши, ты поймешь, что увидала именно банши».
Я резко развернулась, оглядев комнату. Пусто. Но вопль не стих, более того, он стал будто отовсюду сразу. Я не понимала источника звука и, находясь на грани истерики, глянула в окно.
Там виднелась фигура. Высокая женщина с длинными руками по колено и седыми спутанными волосами стояла в проеме открытой калитки и смотрела куда-то в сторону. У нее было печальное выражение лица и неестественно сильно открыт рот. Кожа серо-зеленого оттенка, а подол пижамного платья в крови.
Она почти не двигалась. Это банши. Я не сомневаюсь в этом ни на секунду.
-МАКА-А-А-АР! – завопила я, забившись в угол комнаты.
Через пару мгновений включился свет, который тут же ослепил зарёванные глаза. Парень подлетел с тревожным видом и попытался поднять меня на ноги, схватив при этом дрожащие руки. Я видела, что его рот шевелится, но не слышала, что он говорит. В голове был шум из шёпота и пульсирующих висков.
-Кирочка, Макарушка, вы что? Что случилось-то?
В комнату вбежала Анастасия Ивановна в сорочке и с ночником.
-Всё хорошо, бабуль. – тараторил Макар, пытаясь привести меня в чувство. – Можешь чайник поставить? Пожалуйста. – говорил парень, не смотря на женщину.
Я тряслась, как осиновый лист, не прекращая плакать.
-Кира, что случилось? Я ушёл в туалет на пять минут. Пять!
-Тебя не было почти час. – только и смогла я из себя выдавить.
-Тебе кошмар что ли приснился? – спросил Макар, озадаченно посмотрев на меня. – Банши приснилась?
-Не приснилась. – говорила я шёпотом. – Не приснилась. Была.
-Ясно. Пойдем чай попьем, м? С блинчиками. Давай, поднимайся.
-Я знаю, что видела! – рявкнула я, срывая его руку с плеча. – Пожалуйста, давай уедем отсюда. Я умоляю тебя, давай уедем.
-Кира, ты у меня впечатлительная. Бабушка рассказала тебе страшилку, и ты увидела кошмар. Всё хорошо.
Его спокойствие раздражало. Макар поднимал меня с кровати, но я плюхнулась обратно. Не выйду отсюда, пока солнце не встанет!
-Макар, умоляю, давай уедем. – слёзно шептала я, не прекращая плакать.
Парень поджал губы и, жалостливо посмотрев на меня, продолжил.
-Автобусы всё равно не едут.
-Я пешком уйду, только прошу тебя, пойдем.
-Пойдем, нужно взбодриться. – вздохнув, произнес Макар.
Он повел меня на кухню, где Анастасия Ивановна разогревала блинчики под звуки закипающего чайника. Макар усадил меня на диван, и я живо подогнула под себя ноги, невидящими глазами уставившись в дверной проход. В голове всё ещё стоял этот вопль, вытесняя все остальные мысли. Интересно, в Аду такие звуки? Заблудшая душа звучит так же? Звучит так же, как банши?
-Я надеюсь, ты на неё не смотрела? – спросила бабушка, ставя передо мной тарелку с бутербродом и блинчиками.
-Ба! – твёрдо произнес Макар.
Я подняла на неё глаза, обвиняя чуть ли не во всех смертных грехах. Это она завела тему. Она меня напугала.
-Это не могла быть банши. – продолжала женщина, не обращая внимания на внука. – Я бы услышала, ей Богу!
-Это была она. – прохрипела я, беря блинчик с тарелки.
-Это могла быть Наташка! Через два дома тут живёт. Страшная, как смерть! Ты, наверное, её увидала!
-Это была банши.
-Внучк, банши появляется только на границе. Мост между двумя берегами, тропа меж двух полей или холмов…
-В проёме. Между улицей и внутренним двором. – перебила я, устало посмотрев на Анастасию Ивановну. – Считается за границу?
Она не ответила, да мне и не нужен её ответ. Я знаю, что видела.
Оставался один вопрос: кто из живых в доме ходячий покойник.
* * *
Утром опять началась гроза. Отлично. Значит, я заперта сегодня в доме. С Макаром я не разговариваю с самой ночи, ведь так и не смогла уснуть.
Вместо этого до утра наблюдала мирное сопение парня и пристально вслушивалась в тишину на улице. Признаться, ничего странного не услышала: птицы, лесные животные, капающий звук с крыши по ставням, шуршащие от порывов ветра листья. Ещё я постоянно косилась на окно, в котором тоже ничего подозрительного не увидела: калитка заперта, можжевельник покачивается на ветру, непроглядная темнота в чаще остаётся неподвижной.
Раз там дождь, автобус точно не приедет. И такси сюда не поедет. Я заперта здесь. Несмотря на отсутствие роутера, сеть в этой дыре всё же была. За время завтрака я нагуглила о банши всё, что смогла. Прочитала я всякого: каноничная банши, байки «встретивших» её людей, место этой легенды в фольклоре, её популярность и так далее. В интернете есть всё, кроме информации о том, как изгонять эту тварь.
В отчаянии я устроилась перед стеклом и локтями уперлась в подоконник. Сине-серые тучи медленно двигались по небу, выливая на землю литры воды. Густой сосновый бор недалеко от забора был покрыт пеленой, издалека похожей на туман. Ветер колыхал траву во внутреннем дворе, смахивая крупные капли. От дождя металлический забор и растения поблескивали в дневном свете.
Капли барабанили по стеклу и, омывая окно, формировали много маленьких дорожек. Я открыла форточку, впуская в комнату свежий воздух.
-Ну чего ты? – спросил Макар, обнимая меня сзади. – Дуешься ещё?
-Ты мне веришь?
В ответ я услышала глубокий вздох. Парень положил подбородок на макушку и стал медленно покачиваться, сцепив руки у меня на животе.
-Я позвонил Роме, завтра отвезу тебя домой, а сам обратно ещё на пару дней приеду.
-Спасибо. – прикрыв глаза, ответила я, развернулась и обняла Макара.
* * *
 -Я на пять минут в туалет отойду. – проговорил парень через несколько часов, когда мы ложились спать. – Могу ли я быть уверен в том, что не услышу твои вопли, как только спущу штаны?
Вместо слов я запустила в него подушку. Посмеиваясь, Макар скрылся где-то в доме, а я, потянувшись, собралась ставить будильник. Время было около полуночи, за окном уже ночь, и в стекле я увидела свое уставшее отражение. Ну ничего, завтра я вернусь в город и забуду об этой истории.
Ноги понесли меня к сумке с собранными вещами – нужно телефон на зарядку поставить, иначе никакой будильник не прозвенит. Свет в комнате был тусклый и противно-желтый, так что пришлось немного напрягать зрение, когда я рылась в слоях одежды в поисках черного провода, загораживая своей тенью обзор. Сев на корточки, я замерла с протянутой к молнии рукой. В комнате вырубило свет.
Неужели опять? Мне осталась тут одна ночь. Одна! Хоть бы просто пробки выбило.
Я зажмурила глаза, медленно отходя от сумки. Нащупав одеяло, я завернулась в него по горло и уселась с ногами на кровать. Будто это кого-то остановит. Хотя, может, правда пробки? Может и нет никого?
Затаив дыхание, я посмотрела в окно. В темноте я разглядела силуэт: в проеме открытой калитки что-то, напоминающее ребёнка, руками роющего яму, скребло по земле, лбом уткнувшись в забор.
Я прислушалась, и, как и вчера, будто лишилась ушей. В качающихся деревьях я видела ветер, но не слышала его. Из глаз потекли слёзы раньше, чем я смогла что-то сделать. Страх и оцепенение настигли меня слишком быстро.
Она встала. Встала во весь рост, демонстрируя сутулую спину с выделяющимися позвонками, длинные руки с гнилыми когтями и седые спутанные волосы, неравномерно распределенные по сторонам. Банши качалась из стороны в сторону, спокойно (выжидающе) смотря на дом, где сейчас было четверо живых.
-Макар. – сказала я шёпотом, надеясь, что он меня услышит. – Пять минут прошли. Пожалуйста.
Почему она не кричит? Чего ждёт?
Я, не отрываясь, смотрела на банши, почти физически ощущая ее присутствие: когтистые холодные руки гладили спину, поднимаясь к голове; дыхание – вонючее и мокрое – ударило мне в нос, вызывая рвотные позывы; шёпот погружал в себя, заставляя смириться с неизбежным, а сальные белые волосы упали мне на плечи, пачкая их чёрной смолистой жижей, по запаху напоминающей болото.
-Ты чего?
Я подскочила на месте, в ужасе уставившись на вернувшегося Макара. Поняв, что со мной что-то не так, с его улыбающегося лица быстро исчезло всё веселье.
-У нас пробки выбило, я гляну. – осторожно начал парень, протягивая мне руку. – Если хочешь, можешь пойти со мной.
-Это не пробки, Макар. – хрипя, ответила я трясущимися губами.
Он нахмурил брови, с недоверием кивнув. Макар сделал шаг в сторону сумки, но моё шипение его остановило. Я показала пальцем на окно, твёрдо призывая взглянуть на «детскую страшилку», поведанную его бабушкой, чей рассказ впечатлил меня настолько, что я увидела кошмар. Что теперь он мне скажет?
Парень закатил глаза и вальяжно направился к окну. Я пошла вслед за ним, осторожно выглядывая из-за его спины.
Банши стояла в той же отрешенной позе, из темноты наблюдая за молчаливым домом. Я увидела, как Макар сжал челюсти и округлил глаза.
-Видишь? – едва слышно спросила я, боясь, что она нас заметит.
Банши встрепенулась и, раздвинув широкий рот, закричала. Этот вопль не был похож на вчерашний, он стал громче. Настолько, что мне пришлось зажать уши, чтобы хоть как-то обезопасить барабанные перепонки. Макар сделал то же самое.
-Вижу. – ответил парень, шевеля только одними губами. Хотя может он и издал какой-то звук, но за этим криком я ничего не услышала.
Как только мы с Макаром развернулись обратно на банши, она уже пристально разглядывала нас. Глаза пустые и тёмные, изо рта вытекает та же черная жижа, что померещилась(?) мне в комнате, грудь впалая, ключиц нет. Она подняла костлявую руку, пальцем указывая на наше окно.
-Всё будет хорошо. – последнее, что я услышала прежде, чем потеряла сознание от пульсирующей боли в висках.
* * *
Наконец-то Москва, восемнадцатый этаж, цивилизация и никаких монстров под кроватью.
Мы вернулись несколько дней назад. Макар в то утро уехал вместе со мной, не вернувшись обратно. За время всей поездки в машине стояла тишина, которую нарушали звуки автомобиля и барабанящий по окнам дождь. По приезде мы договорились не вспоминать об этом. Макар больше не говорил, что я впечатлительная, да и в принципе перестал меня пугать. Не знаю, надолго ли, но спрашивать не хочу.
Я писала это все несколько часов, и только сейчас поняла, что пишу «в стол». Это неинтересно, и мне всё равно никто не поверит. Эту ночь мы с Макаром унесём в могилу.
Так я думала двадцать минут назад, и рассказ должен быть уже закончен, но…
-Кир. – позвал меня парень, когда я дописывала последние строки. – Нам нужно вернуться в деревню.
Я резко перестала стучать по клавиатуре, обернувшись.
-Зачем?
-На похороны. Дед умер.
Банши. Предвестница смерти.