- Кэтрин, идём обедать, - раздалось из-за двери. Первой мыслью было не отзываться, не выходить, так и остаться здесь. Но потом стало ясно: это глупо. Я ведь не собираюсь умереть от голода. А он очень явственно давал о себе знать. - Кэтрин, идём. Мы обе погорячились. Думаю, нам надо поговорить. Поговорить... Может, и правда стоит. Мама ведь не враг. Кто угодно, только не враг. Сейчас она немного не в себе из-за разрыва с Крисом, да и новость про нас с Пэйтоном была, прямо скажем, несколько обескураживающей. Но раз она готова говорить... Почему бы и нет? В животе заурчало, словно организм решил подтолкнуть меня к правильному решению, и я вышла из комнаты. Стол был уже накрыт, мама припудрена и подкрашена. Хотя, конечно, по лицу было видно, что она плакала. Я села за стол, наложила себе в тарелку салат, картофель и ещё что-то и начала жевать, не особенно чувствуя вкус. Хотя проголодалась куда сильнее, чем думала. Девицы в любовных романах, которые я читала, обычно от расстройства теряли аппетит. Но мне это, похоже, не грозит.
- Кэтрин, - начала мама мягко, и я удивилась. - Я ведь желаю тебе только добра. Это то ты хоть понимаешь?
Я кивнула. Хотелось вставить что-то вроде «добро для меня мы видим по-разному», но я сдержалась. Раз уж есть шанс договориться, надо его использовать.
- Пэйтон... Да, я понимаю, им можно увлечься. Он привлекательный, дерзкий, девчонкам такие нравятся. А ещё и состоятельный, что значительно повышает его, так сказать, акции. - Я усмехнулась про себя, представив Пэйтона как акционерную компанию. И себя с Сиеррой на торгах за контрольный пакет. - Но тебе не следует терять голову и обольщаться. Вряд ли он мог всерьёз увлечься такой девушкой, как ты.
Я перестала жевать и уставилась на маму.
- Что ты имеешь в виду?
- Нет, конечно, ты симпатичная девчонка и всё такое. Но ты хоть представляешь, какой у него выбор? Какой круг общения? Пройдёт год, другой - и модели, актрисы, дочки миллионеров будут в нём заинтересованы ничуть не меньше, чем ты. И любая из них, любая с лёгкостью тебя затмит. Ты же и сама понимаешь, вы вместе только потому, что оказались в одном доме. Всегда рядом, да к тому же почему не взять то, что само идёт в руки.
Мне хотелось закрыть ладонями уши, чтобы не слышать этого. Хотелось заорать ей «заткнись», чтобы она перестала говорить. Какого чёрта? Она отобрала у меня телефон, отобрала самые главные три слова, которые сказал мне Пэйтон, а теперь каждой своей фразой отнимала у меня то, что, я считала, принадлежит мне безраздельно. Как будто то теплое, большое, правильное и удивительно прекрасное, что было между нами, разъедало кислотой, и оно размывалось, исчезало... По капле, с каждым словом, с каждой безжалостной фразой. Она пыталась отнять у меня то, что отнять невозможно и у неё получалось. Я резко поднялась из-за стола. - Спасибо, мама. Очень вкусно. Я в свою комнату.
- Не хочешь прогуляться вечером? - кажется, она действительно не понимала, что только что наговорила. «Такой парень, как Пэйтон - не для тебя. Потому что ты ничтожество. Он обратил на тебя внимание только потому, что ты сама вешалась ему на шею, тупая дешёвка». Вот к чему сводился смысл её слов.
- Что-то нет настроения.
Я испытала едва ли не облегчение, когда захлопнула за собой дверь комнаты. Внутри жгло и обугливалось, словно остатки кислоты продолжали действовать. Лучше бы уж она и дальше орала, чем так доброжелательно втаптывать меня в грязь. Ее слова даже не унижали, они убивали, размазывали, заставляя чувствовать себя полным ничтожеством. Я снова расплакалась от бессилия. Потом попыталась читать книжку, но мысли всё время улетали далеко. В конце концов я уснула - лучшее решение. Такие паршивые дни должны заканчиваться как можно быстрее.
