Загон

Часть первая. Кейсон

Далеко за пределами городов, посреди тайги, окружённые кольцом трёхметрового железобетонного забора с колючей проволокой наверху, стояло несколько многоэтажных зданий. Центром поселения был двухэтажный корпус Яслей, в одном из окон второго этажа которых сейчас была видна одетая в белую футболку и белые же спортивные брюки воспитанника старшей группы фигура молодого омеги.
Стоящий у окна наблюдал за секундной стрелкой огромных, высотой с само здание, круглых Часов, расположенных вертикально.
.
Ясли были частью большой конгломерации под названием Загон - одного из центров репродукции человека, сокращённо ЦРЧ. Сеть ЦРЧ являлась крупной структурой, обеспечивающей рабами высшее общество, а также восполнение потерь личного состава войск, ведущих захватнические войны.
.
Всего этого омега не знал. Вся его жизнь состояла из закрытого корпуса, занятий рисованием, музыкой и физической подготовкой, состоящей из всевозможных растяжек, бега, прыжков, упражнений на гибкость и медитаций для гармонизации внутреннего и внешнего мира. Естественные и математические науки ни в Яслях, ни во всём Загоне не преподавались, сознательно ограничивая воспитанников в знаниях не только об окружающем мире, но и собственном теле. Книги и аудио, все видеоматериалы тщательно цензурировались на предмет запрещённой информации.
Всё это приводило к тому, что к восемнадцати годам, будучи полностью сформированными в биологическом отношении существами, разум воспитанников оставался невежественен во многих вопросах.
.
Юноша был прекрасен, словно ангел. Благородные черты лица, обрамлённого локонами пушистых светлых волос, голубые глаза с длинными тёмными ресницами, чёткий контур пухлых алых губ, белая кожа и обычно спокойный безмятежный взгляд создавали гармонию, вызывающую у смотрящего на него ощущение умиротворения и наслаждения прекрасным. Полученный в результате спаривания лучших репродуктивных особей, взяв от них наиболее ценимые в Загоне характеристики, с самых малых лет он был на особом положении, но среди детей его старались ничем не выделять.
Ему, как и всем другим омегам его группы, внушалась идея о высшем предназначении, подробности которого от них скрывали. О работе на благо великой нации, к которой они принадлежали.
.
Жизнь в Загоне была не то, чтобы плохой. Юноша считал её вполне сносной. По крайней мере до тех пор, пока ему не исполнилось восемнадцать, и его вот-вот должны были перевести в Сводню для выполнения своего долга.
Становясь старше, переходя из одного отделения Загона в другое, организованные по возрастам и предполагаемой профессии, юноша накапливал слухи, страшные истории и нелепые россказни о том, что ждёт его на взрослой половине, когда придёт время покинуть Ясли, в которых он беззаботно рос.
Неизвестно, как слухи проникали к воспитанникам, но прячась от воспитателей, те шёпотом рассказывали друг другу, что выросшие омеги будут многие месяцы ходить с огромным животом, вынашивая детей, и рожать их, корчась от боли.
Несмотря на разъяснение наставников о безопасности и великой миссии Сводни, юношу пугали предстоящие перемены. С парализующим его стройное тело страхом он смотрел на большой круглый циферблат Часов, отсчитывающих секунды и неумолимо приближающих Тот Самый Момент. Момент перевода омеги в Подготовительное отделение Сводни, в которой ему предстояло жить всю оставшуюся жизнь.
.
Единственные часы в Яслях были установленны вне здания так, что их было видно из окна каждой группы.
"Гадкие Часы, - в который раз подумал юноша и гневно нахмурил брови. - Ну ничего! Я найду способ разбить их и остановить неумолимый бег стрелок! Время остановится, и я навсегда останусь здесь восемнадцатилетним омегой и смогу избежать перевода!"
Ему только нужно придумать, как улизнуть от воспитателей, как выбраться из здания Яслей после отбоя и как добраться до Часов с приготовленными заранее острыми обломками тяжёлой тротуарной плитки, украденными во время ремонта внутреннего двора.
.
- Кейсон! - недовольный окрик воспитателя-беты отвлёк его от составления планов. Омега поспешно нацепил на себя приветливое выражение лица и повернулся от окна. - Быстро в мед кабинет! Перевод через неделю, а ты ещё не обследован полностью! Что ты медлишь? Ты должен гордиться тем, что тебя взяли! Ты же знаешь, в Сводню отбирают самых лучших! - Смотря в наивные голубые глаза, смотрящие на него честно и простодушно, воспитатель сердито нахмурил брови. - Последнее время у тебя проблемы с дисциплиной, мой мальчик! Если не возьмёшься за ум, придётся доложить об этом в Службу Наказаний!
Приблизившийся к воспитателю Кейсон упал на колени. Цепляясь за полы длинного, до пят, чёрного одеяния, так выделяющего воспитателей среди одетых в белое подростков, омега умоляюще сложил брови домиком:
- Прошу вас! Я буду послушным!
Бета ещё сильнее нахмурил брови, выражая высшую степень недовольства:
- Прощаю последний раз! Иди! Тебя уже ждут!
.
Проводив взглядом стройную высокую фигуру юноши, бета подошёл к окну, у которого он его застал. Внимательно осмотрел подоконник и пространство за стеклом.
Взгляд его упёрся в Часы. "Совсем скоро они начнут новый отсчёт", - подумал он. Тогда, когда их выросшие воспитанники наполнят коридоры Яслей новым поколением маленьких альф и омег.
.
Кейсон шагнул внутрь ослепительно белого кабинета. Казалось, исходящий от стен свет пронизывает его с такой интенсивностью, что обративший к нему лицо медик-бета видит его насквозь без приборов.
- Да неужели. Кейсон. - Он склонился к клавиатуре портативного компьютера и ввёл несколько слов. - Раздевайся и подойди ко мне. Жалобы есть?
- Есть. - Омега стянул облегающую футболку и поймал встревоженный взгляд. - Джон не отдаёт мне мой рисунок. Тот, что я нарисовал на прошлой неделе, на уроке живописи.
Медик поднял руку, останавливая его:
- Я имел ввиду жалобы на здоровье.
Кейсон покачал головой:
- Нет. Я здоров.
Он запоздало подумал, что пожалуй, мог бы соврать, чтобы выиграть время. Чтобы его не отправляли во взрослую зону Загона. Но воспоминания о больничном боксе, в котором ему довелось однажды побывать, моментально отбили ему охоту лукавить.
Кейсон снял шорты, оставшись в маленьких трусиках, сотканных из тонкой серой металлической нити. Трусики были обязательным элементом одежды воспитанников с возраста пяти лет. Они полностью закрывали мужскую идентификацию мальчиков, начиная от линии лобка и ниже, препятствуя доступу шаловливых ручек детей и подростков к запретному в Яслях онанизму. Снять их можно было единственным способом - воспользовавшись магнитным ключом, имеющимся только у медиков. Отправлению естественных надобностей они не мешали, сконструированные таким образом, что оставляли открытыми необходимые для этого отверстия организма.
- Подойди ко мне.
Кейсон без промедления выполнил приказ.
Медик достал из закреплённого на поясе мешочка круглый ключ и приложил к замку на боку трусиков, разомкнув цепь.
- Сними.
Кейсон стянул трусы и уставился на свои гениталии.
Он с любопытством смотрел на свой небольшой пенис, спокойно лежащий на мягкой мошонке. Обратил внимание на лобок, поросший светлыми завитками волос.
- Волос стало больше.
- Да. Так и должно быть.
Омега поднял голову. Под внимательным взглядом медика, направленного на то, что обычно бывало закрытым, он вдруг почувствовал себя беззащитным и прикрылся руками.
- Прикасаться не смей. - Голос медика был строг. - Ты помнишь Правила? Повтори!
- Да. Трогать себя категорически запрещено, - протараторил Кейсон зазубренный на зубок текст. - Исключение составляет проведение гигиенических процедур под присмотром медицинского персонала.
- Молодец. Ложись на кушетку.
Едва парень занял нужное положение, одетая в латексную перчатку рука медика подняла мягкий пенис. Потянув крайнюю плоть, заголила розовую головку, почувствовав, как мужской орган слегка наполнился притоком крови. Удовлетворённый осмотром, бета закрыл её обратно крайней плотью.
- Можно я ещё посмотрю?
Придерживая согнутой в локте рукой голову Кейсон с мольбой смотрел медику в глаза.
- Что именно ты хочешь увидеть? Там нет ничего особенного. Всё, как у всех.
- Ну просто... - Кейсон смутился. Обращать внимание на гениталии было не принято. Но любопытство было столь сокрушающим, что он отбросил всякий стыд. - Очень приятно, когда вы трогаете мой пенис. Мне кажется, он даже больше становится. И головка такая интересная, что мне хочется рассмотреть её получше.
- Откуда тебе известно название этой части тела?
Кейсон прикусил язык. Выражая полное послушание, убрал из-под головы руку и вытянулся на кушетке в струнку, стараясь смотреть на что угодно, кроме склонённой к нему головы. Его щёки пылали. Он искренне надеялся, что расспросов больше не будет и он не выдаст ребят, с которыми они втихаря обсуждали то, о чём говорить было запрещено.
Медик с осуждением покачал головой.
- Ты пьёшь таблетки? Не пропускаешь?
- Не пропускаю. Принимаю ежедневно утром, - с готовностью ответил омега.
- Больше не пей. Я велю отменить препарат. Чтобы к переводу в Сводню у тебя полностью восстановилось либидо. Возможно некие процессы в твоём организме доставят тебе неудобство, но это временно и придётся потерпеть. Если будут вопросы, ты всегда можешь прийти в медкабинет. В любое время дня и ночи, Кейсон.
Парень кивнул головой. Да пофиг. Нет ни одного вопроса, который бы тревожил его больше, чем предстоящая поломка часов.