Омега тиран

14

Вода была чуть тёплой, приятно остужала болезненную горячую кожу. Тяжело дыша,
Чонгук прикрыл глаза. Он чувствовал себя новорожденным, который вот-вот вылезет
из утробы своего папы. Ему страшно, больно, он не знает, что ему делать. Тэхён
зашёл в ванную, поднимая с пола сброшенные вещи Чонгука, протягивая ему высокий
стакан с водой.

- Не расшибся? – спокойно осведомился он, ласково улыбаясь, будто упавшему на
площадке ребёнку. – На, попей, получилось вкусно.

Чонгук забрал стакан, стараясь не встречаться глазами с Тэхёна, рефлекторно
сгибая ноги, чтобы прикрыться. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а член не
пожелал угомониться даже в прохладной воде. Тэхён сел на корточки рядом с
ванной и, взяв в руку его ладонь, стал аккуратно облизывать его мокрые пальцы.
Чонгук жадно пил кисло-сладкую воду, зажмуриваясь от удовольствия. В висках
перестало пульсировать, тело расслабилось.

- Отойди от меня, - пробасил он, оглаживая невыносимого альфу пальцами по
лицу.

- Хорошо, - прошептал тот, наклоняясь ближе к мокрому омеге.

- И не трогай, - выдохнул Чонгук, начиная расстёгивать пуговицы на его
рубашке.

- Как скажешь, - согласился Тэхён, обхватывая его за шею и приподнимая к себе.

- И вообще, иди на улицу и ко мне не заходи, - сдвинул брови Чонгук, хватаясь
за альфу уже двумя руками и приоткрывая рот для поцелуя.

- Конечно, - кивнул тот и, наклонив голову, коснулся рта Чонгука своими
горячими влажными губами.

Чонгук застонал и прижался к нему, словно к кислородной маске. Его
прострелило, казалось, до кончиков пальцев на ногах. Губы Тэхёна, такие нежные
и кисло-сладкие от лимонада, крушили всю защиту трясущегося от возбуждения
омеги. Тело и разум начали играть за одну команду, твердя Чонгук в оба уха:
«Вот он! Это он!». Чонгук целовался будто впервые в жизни, будто Тэхён был
единственный и самый последний. Будто Чонгук ждал его с самого рождения. Тэхён
с силой прижимал его к себе, вода выплёскивалась через край ванны, заливая пол,
промочив насквозь рубашку и джинсы. Он опустил руку под воду, проходясь ладонью
по его члену, и Чонгук весь задёргался, словно его било током. За острым
возбуждением пропала боль и ломота и, отстранившись от губ Тэхёна, Чонгук
прошептал ему в висок: