MHA: Одно сердце на двоих

8.2. Последствия, тянущиеся за тенью

Нацуми подходит к рабочему столу, стягивает с себя школьный пиджак, небрежно бросает его на подлокотник и устало плюхается в кресло. Все мышцы ноют при малейшем движении, тело кажется настолько тяжелым, словно свинцом налито. В помещении слишком жарко, душно и противно, настолько, что аж дышать нечем. Надо бы открыть окно, но за ним серость туч заставляет еще больше обозлиться на весь мир и огорчиться в собственном существовании.

В доме пусто. Даже не слышно тиканья часов из дедушкиной комнаты. Это все слишком похоже на Тишину, из-за Нацуми приходится пару раз сжать и разжать кулак, но ничего не чувствует, поэтому ей остаётся только одно — закричать со всей силы.

В дверь стучатся где-то через минут пять. Сасаки подавляет в себе упрямство, чтобы встать с кресла и добраться до двери.

— Мне показалось, я слышал крик, — Макато обеспокоенно осматривает внучку с головы до ног, а затем бережно берет за руку, до селе держащую ручку двери. Нацуми кивает, и глаза старшего невесело блестят в полумраке комнаты. — Пойдем куда-нибудь, нам обоим надо развеяться.

— Мне нужно уроки делать, — Нацуми отступает, но ее руку лишь сильнее сжимают.

— Ты уверена? Ты сидишь в комнате уже неделю, тебе, правда, нужно развеяться. Когда в последний раз ты была у мамы?

— Два дня назад, — Нацуми сильнее сжимает ручку двери, и потная ладонь становится эпицентром всего внимания хозяйки. — Мне нужно готовиться к тесту по литературе. Мне сейчас не до прогулок. Давай в следующий раз?

— Ты говоришь это уже третий раз, — вздыхает Макато, ища в голове новый аргумент.

Заканчивают разговор две лопнувшие лампочки в коридоре. Нацуми пользуется секундным замешательством дедушки, отдергивает руку и запирает дверь перед его носом.

Младшая из Сасаки гипнотизирует взглядом кровоточащие следы от ногтей на ладони, а старший из их семьи идет за метлой и новыми лампочками.

🤍🤍🤍

— Ого, ты сегодня без подводки, — присвистывает Тога, сидя на парте и махая ногой, и улыбается, обнажив клыки, но положительный настрой резво сменяется на нейтральный. Она даже спрыгивает с парты и сгибается в поклоне. — Доброе утро, Утияма-сенсей.

— Вы наконец-то пришли без всяких рисунков на лице, — тихо говорит учитель, чтобы его могли услышать только подруги. Нацуми отчетливо улавливает в его голосе усмешку, но по его лицу так и не скажешь. Да и по его телу тоже.

Утияма-сенсей, пришедший в их школу лишь в этом году учитель японского языка, имеет бесформенное тело, больше похожее на черный туман, так что все ученики предполагают, что это и есть его причуда. Сам же преподаватель не распространяется этой информацией, хотя обо всем остальном может говорить часами: о погоде, о сегодняшнем завтраке, о любимых фильмах, о том, что герои и злодеи совсем не изменились со времен его юношества и обо всех подобных, не особо интересных темах.

С Нацуми взаимоотношения у них не самые радужные: пару раз брал ее за руку, тащил до первой попавшей раковины и смывал кропотливо сделанные стрелки. Спасибо, что родителям не звонил, итак проблем было выше крыши.

Сегодня утром пришли первые письма с работы — деньги и пропись, что семья Кэзухиро не является владельцем бизнеса. Нацуми разорвала бумаги, прежде чем их увидел Макато. Никто у нее не остался: дедушка изначально был против бара, мама не в состоянии даже посмотреть на дочь, у которой волосы ее погибшего возлюбленного, а у дяди Хизаши дел невпроворот. Она ничего не может, и чувство вины ослепляет с ног до головы, гусеницами вбивается в щели подсознания, чтобы в самые неподходящие моменты выпорхнуть бабочкой, от которой так и тянет сбиться головой об стену. Ничего не слышать. Быть в тишине.

Пощечина мгновенно отрезвляет.

Вытаращенные золотые глаза сталкиваются с внимательным прищуром напротив. Нацуми хмурит брови и направляется к своему месту. В общей суматохе, разговорах никто не замечает их. Красные след на щеке неприятно щиплет, и Сасаки решает выпустить пару прядей из крабика, чтобы скрыть его.

— Спасибо, — шепчет она Химико, как только предоставляется момент. А Тога слышит, как хрустит трещина на ее маске. Бесповоротно. Что там она думала в начале этого года? Очередное, проведенное в тоске время?

Губы Тоги обкусаны, в желании не выпускать клыки,  рвущиеся к обладательнице чудесного голоса и зеленых заколок в виде яблок. Ей остаётся только сжать юбку под партой и уткнуться в учебник, сдерживая желание и тихий скулеж. Уж простите, дорогие родители и будущий муж, но Химико не может пойти против ее обаяния, и того, как она делает все, чтобы лишить ее всего, что она строила годами.

Будет справедливо считать, что Нацуми, лишающаяся всего дорогого постепенно, решает забрать и Тогу. А она не против. Ее такое правосудие вполне устраивает, лишь бы всегда видеть застывшие слезы и искренность в золотых глазах напротив.