Суббота.
Когда ты в чем-то виновата, главное - сделать печальный вид и оленьи глазки. Конечно, куда надежнее это прокатывает, когда у тебя большие темно-карие очи - тогда не только за Бэмби примут, но и по макушке сочувственно погладят, и печенькой угостят, и все твои грехи забудут. Мои светло-голубые глаза в окружении подтеков туши оленьими назвать было сложно, поэтому я усердно пыталась притвориться хаски. Виноватым-виноватым!
- Казанцева, хватит глаза таращить! - не выдержала воспитатель, первой отводя взгляд. Я ехидно захихикала себе под нос и вытерла мокрое лицо полотенцем, безнадежно испачкав его тушью и тенями. Ну вот, даже умыться нормально не могу с утра - все так и норовят помешать бедной студентке политехнического колледжа и испортить её замечательное субботнее утро.
В общежитии нашего скромного учебного заведения проживали студенты от пятнадцати лет, поэтому руководство посчитало, что без строгого контроля мы устроим полный разврат и содомию, и поставило на один из этажей ответственного (в теории) надзорного. Суровые женщины сменялись каждые два дня, приходили к вечеру и всю ночь бдели на этажах, чтобы никто не смел нарушать свод правил, уютно пристроившийся в уголке первого этажа. Разумеется, хитроумные студенты научились нарушать правила тихо и незаметно, как и полагается любым студентам.
Если хитрой меня еще можно было назвать, то умной - с большой натяжкой.
- Алевтина Георгиевна... - протянула я, страдальчески изогнув брови.
- Если я сказала, что будешь дежурить на кухне эти два дня, значит, будешь! - категорично отрезала женщина. - А то вон чего - повадилась домой каждые выходные ездить.
Я сморщила нос. Вот и почему сразу не подумала - надо было попросить кого-нибудь из девчонок убраться на кухне нашего крыла на прошлой неделе, а я свалила без предупреждения. Победительница по жизни ты, Машка.
- Но дома братик, за ним ухаживать надо... - как можно печальнее произнесла я с намеком. Алевтина Георгиевна прожгла меня проницательным взглядом, а я как-то случайно вспомнила, что пару недель назад меня кто-то уже сдал и шепнул по секрету этому Терминатору в женском обличии страшную тайну - брату моему уже под тридцатник, и у него жена и два ребенка. - Поняла, - подняла я руки, обезоруживающе улыбнувшись. - Два дня дежурства - и вали, Казанцева, на все четыре стороны.
- Два дня дежурства - и на учебу, Казанцева, - хмыкнула воспитатель, прекрасно зная о моей страсти к прогулам понедельников. - Проверю!
