Стояла тихая спокойная ночь. Вдруг, в окне многоэтажки на четвёртом этаже загорелся свет. Из ванной послышался кашель, переходя в рвотные позывы. Куромаку склонился над ванной, выплёвывая цветки в перемешку с кровью. Ханахаки. Именно этот диагноз поставил Интернет полнедели назад. Сначала Второй клон не верил. Он и любовь? Тот, кто выражается в процентах и самое возвышенное и иррациональное чувство? И ладно, это была бы какая-то девушка, Хелен, Николь, Клео, да пусть даже Эмма! Но парень... И не лишь бы какой, а тот, кто практически твой брат. Как говорится, сердцу не прикажешь. Когда Ромео, ещё полторы недели назад, заметил, что Куро начал заглядываться на Пикового короля и сообщил ему, что это слишком заметно, Куромаку покрутил у виска. Осознание своей влюбленности пришло неожиданно и вместе с сильным кашлем. К счастью, целые соцветия сирени, а это была именно она, второй клон ещё не выкашливал, но с каждым днём количество цветков и крови всё увеличивалось, предвещая, что Трефовому Королю осталось немного любоваться на Пикового.
"Забавно, - подумал Куромаку, - то чувство, что так восхваляют, считают, что символизирует жизнь, на самом деле убивает".
Мысли Второго прервал кашель. Пытаясь сдержать рвотные позывы, чтобы не разбудить других клонов, он вновь склоняется над раковиной. Сделать это, увы, у сероволосого не выходит. Из его рта выливается кровь, перемешанная с большим количеством цветков и рвотной массой. Парня потрясывает из-за спазма, и он прерывисто вдыхает. Снова кашель. Дышать всё тяжелее с каждым днём. В груди практически непрекрающаяся боль от разрастающийся цветков.
Позади раздались тяжёлые шаги. Куромаку замер, сдерживая рвоту. Ему казалось, что даже человек за дверью слышал, как колотится его сердце.
— Куро?... — до боли знакомый голос. — Ты в порядке?
Ответить парень не смог, задыхаясь в очередном пристипе кашля и рвоты.
Вошедший быстро подошёл к Второму.
— Тише, тише... — Куро почувствовал тёплую ладонь между животом и раковиной. — Тебя так трясёт, что ты себе сейчас синяков наставишь... Просто расслабься... — тихие, успокаивающие слова прямо в ухо и мягкие поглаживания по спине действительно будто бы снимали спазм.
А может и действительно снимали... Взгляд Пика медленно изучал измученного Куромаку. Мокрые от пота волосы, прилипшая к телу футболка, размазанная по щеке и губам кровь... Второй тяжело дышал, уставившись на брата. По глазам текли слёзы то ли от сильного приступа и боли, то ли от обиды. Ну почему из всех именно он?
— Ханахаки? — голос Восьмого звучал странно. Некая смесь горечи и... злости? В ответ Куромаку лишь кивнул.
— Кто? — вот теперь злость была слышна отчётливо. Но почему? Почему Пик до сих пор придерживал Куро, почему злился, почему?... Так много вопросов, которые кружили в голове и никак не могли найти ответа.
— К-как-кая р-разница... — несмотря на равнодушие на лице. — Это не т-твоё дело...
— Я спросил тебя. Отвечай! — Пиковый Король грубо схватил его за руки и прижал к стене.
Сердце колотилось как бешеное. Куромаку отвёл взгляд пряча проступающие на глазах слёзы.
— Ты... — короткое слово нарушило установившееся молчание.
Пик резко схватил Куро за подбородок и повернул его голову к себе. Секунда и Трефовый Король ощутил мягкое и настойчивое прикосновение чужих губ к своим. От неожиданности он ахнул, позволяя Пику проникнуть языком в свой рот. Горячее чувство разливалось внутри, обжигая грудную клетку. Ноги подкашивались то ли от головокружения, что окатило волной, то ли от нехватки сна. Медленно оседая в объятия Пикового короля, Куро отстранился, разрывая поцелуй.
- З-зачем ты... - бедного Короля Треф вновь перебили.
- Я проведу тебя до комнаты. Сейчас тебе лучше выспаться и отдохнуть. Завтра всё обсудим, - жёлтые глаза будто прожигали насквозь. Сопротивляться не хотелось.
Тихо опустившись на кровать Куромаку дрожжал. Накопившийся стресс давал о себе знать. Хотелось обдумать множество вещей, но спать хотелось больше. Медленно погружаясь в сон, в серой голове проскочила мысль о том, что больше о цветках сирени беспокоиться не придётся.
