Слово пацана: Любимая старшая [18+]

Глава 5

Кащей приехал сразу как мог, но он опоздал. Около дома сестры уже стояла скорая и милиция. Остановив машину подальше от входа, он выскочил, подбегая к подъезду, из которого уже выводили Машу, всю растрёпанную, в крови и в наручниках. Она подняла на него красные воспалённые глаза, в которых стояли блестящие слезы и вина, которую она испытывала сейчас, стоя в таком виде перед единственным, кто ее любит. Женщина видела разочарование в глазах брата и понимала, что ничего не может сделать, да и нет смысла.
— Паш.., - проговорила она дрожащим голосом, - ты был прав.., - этого было достаточно, чтобы заставить мужчину заплакать. Впервые Кащею было так больно, видя сестру в наручниках, его любимую сестрёнку, которая убила человека. Впервые он был не рад услышать, что оказался прав. Брат предупреждал ее о том, что их с Гришей отношения до добра не доведут, что ее любовь ее и погубит, что это ее сломает, разорвет. С одной стороны, он был рад, что у кого-то, наконец, поднялись руки убить этого урода, а с другой.. не его сестра должна была это сделать, а он сам, но если бы Кащей только знал.., - он хотел забрать Лесю, - прошептала она, пока мент толкал ее к машине, - ты.. пожалуйста, ты забери ее, не отдавай в органы опеки, она не переживет, - плакала Маша, пытаясь добраться до брата, что стоял в стороне, с ужасом смотря на нее. Она пыталась сопротивляться милицейскому, рыдая уже практически навзрыд, - Паш, прошу тебя, - проныла женщина, замечая, что Кащей не двигался, не сводил с нее глаз, разочарованных глаз, - пожалуйста, не смотри на меня так, - она тянулась к нему всем своим телом, игнорируя мента, - прошу, только не ты.. Я же все ещё твоя сестрёнка? Ты же все ещё меня любишь? Умоляю, Паш, скажи, что ты меня ещё любишь, - слезы текли по ее лицу, отблескивая из-за фонаря.
— Люблю, - прошептал Кащей, - я люблю тебя пиздец как, - с этим словами он подошёл к женщине, замечая, как милицейский отпустил ее. Маша хотела утонуть в его объятиях, забыться, а Кащей хотел укрыть ее одеялом и увести отсюда, но знал, что не может. Сестра прижалась к нему, подрагивая и рыдая уже навзрыд. Дрожащей рукой Паша обвил ее плечи одной рукой, слегка поглаживая. Вторая его рука сжималась в кулак, он не мог ее поднять, ведь все тело, будто бы, парализовало. Это была такая сильная боль, превращающаяся все его органы внутри в настоящую кашу. Он не чувствовал ничего, кроме покалывания в глазах, что тут же намокли. Мужчина прикрыл глаза, держа голову прямо. Он больше не мог смотреть на нее, он не хотел, хоть и любил, правда очень сильно любил.
— Прости меня, - шептала Маша, заливаясь слезами, - прошу тебя, прости меня, - она чувствовала его объятия, но они были такими холодными, такими далёкими. Женщине хотелось поднять на него глаза, посмотреть, но она боялась, ей было стыдно, что сейчас она убийца.
— Я не злюсь, - произнес Кащей, находясь где-то в тумане и не желая находиться сейчас тут. Он понимал, что у него дома Леся, что ей нужно будет это рассказать, но как? Как сказать ребенку, что его мама убила отца? По сути Леся останется сиротой, мать посадят, отец в черном пакете, у нее есть только он, с которым она, вряд ли захочет остаться. По крайней мере, Паша действительно верил в то, что она не любит его.
Чуть отстранившись от Маши, он, наконец, посмотрел на нее, а в сердце только сильнее затрещало. Кащей нежно поцеловал женщину в лоб, чувствуя, как слезы обжигают его щеки, как они текут по подбородку, по шее, как затекают под его одежду и там растворяются. Этот лёгкий поцелуй был очень долгим и тяжёлым. Паша не хотел отлипать от нее, а она не хотела, чтобы это прекращалось, тяжело дыша и прикрывая глаза. Маша не хотела, чтобы мужчина ее отпускал, не хотела возвращаться в реальность, из которой брату удалось ее вытащить одним только своим присутствием. Как же сильно она его любила, хоть и понимала, что разочаровала, что больше между ними не будет того, что было.
— Ты забери Лесю, ладно? - попросила Мария, чуть отходя и позволяя менту снова обхватить свои руки, что были закованы в наручники, - ты один у нее остался. Ей сейчас будет очень сложно, но ты дай ей понять, что я не монстр, что я случайно, на эмоциях, - Маша закусила губу, попытавшись улыбнуться, - передай ей, что я люблю ее, что всегда буду любить, даже если она меня нет, хорошо? Паш, я люблю вас, - она говорила до того момента, пока ее не загрузили в машину, а оказавшись там, она смотрела в окно и рыдала, наблюдая за братом, что был все дальше и дальше, что не отводил от нее своих глаз, провожая и вытирая слезы с щек.
Кащей сел на корточки. Двигаться было сложно, а думать ещё сложнее. Он даже представить не мог, что его сестра сможет пойти на убийство, а тем более убийство Гриши, которого любила, несмотря на то, что этот человек был полным дерьмом. В груди болело так, что хотелось утопиться. Мужчина боялся возвращаться домой и смотреть в глаза Леси, он не хотел этого произносить вслух, а тем более перед ней, ведь Маша и Леся очень ему дороги.