его проблема.

часть 8.

***
Солнечные лучи проникают в палату сквозь неплотно закрытые шторы, заставляя жмурить глаза и накрываться тонким одеялом с головой, прячась от внешнего мира. Однако, вылезти из «безопасного» места все же придется, так как пришел врач ставить очередную капельницу. Солнце снова слепит, смотря на входящую иглу в вену на татуированной руке. Уже даже ни неприятно, ни больно — это рутина, к которой есть возможность привыкнуть за пару дней. Голова вяло повернулась в сторону, смотря на яркую звезду в небе, закрывая карие глаза. Теперь я снова в комнате с больничным запахом один.
Тяжелый вдох и выдох, глаза уже направлены на инвалидную коляску рядом с кроватью, на которой остались царапины от моих ногтей.
Интересно, как там мой Акума? Забывается в чужих объятьях, стирая из памяти что либо связанное со мной? Об этом можно размышлять вечность, но правду, по крайней мере сейчас, узнать нельзя.
Касательно Миши. Сегодня его выпишут и он спокойно поедет, а затем пойдет домой. Неизвестно, сколько я буду находиться в четырех стенах в одиночестве, полностью разрушая свою жизнь.
Скрипучая дверь отворяется и на пороге стоит друг, молча проходящий к стулу рядом и смотря на инвалидную коляску.
— извини, мужик. Парень поворачивает голову в сторону, поджимая губы и взволнованно перебирает свои мокрые пальцы.
Он чувствует вину, сильную до невозможности. Не знает, что сказать и как просить прощения, но я не держу на него зла. Он не виноват.
— всё нормально, бро. Лисья ухмылка по прежнему объявляется на моем лице, свободной рукой приобнимая друга, который тянулся ко мне. Улыбается, хоть все еще переживает, а после все же уходит, говоря напоследок: завтра все расскажешь. Что хочет знать кусакабе? всю историю аварии? Не помнит? Что было со мной после? Но, кажется, черноволосый говорит о Сереже. Догадывается. Догадывается, что тот оставил меня. И я тоже не держу на него зла, не виню его. Это сложно, морально и физически. Не каждый может держать такую огромную ответственность, не каждый может уделять большое количество времени. Сережа не смог, но это не плохо, это лишь человеческий фактор, который никуда не денется.
Он должен найти того, кто будет ухаживать за ним, а не он за кем-то.

Минут 30 и я уже мог поднять свое тело. Усаживаясь в коляску, уже по привычке закрепляя колени черной резинкой, начиная продавливать пол под колесами, выезжая в коридор.
Взгляды направлены в мою сторону, возможно, из-за стиля и сложившийся ситуации. В чужих глазах ни капли сожаления, а лишь осуждение. Мало чего волнует вокруг, цель лишь состоит в том, чтоб умыться, только помощи нигде не найти.
Подъезжаю к лестничной клетке, смотрю вниз и прокручиваю в голове: «слечу с нее или смогу проехать. А, ладно, че терять то.» и колеса движутся к ступенькам, спадая на первые, но не успевая съехать на следующие.