Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
— Говори, — тихо шепчу я, не поднимая глаз. Пальцы сильно сжимают мягкую ткань платья, которое он так любит.
— Эти цветы такие же красивые, как и ты, Лорен, — улыбался он, нежно притрагиваясь к белоснежным кружевам.
И тогда я улыбалась в ответ не только губами, но и глазами.
— Чёрт возьми, просто не молчи! — уже громче говорю я, резко поднимаясь со стула.
Пол ужасно скрипит под ногами, на что я морщусь. Анна отводит взгляд, что начинает жутко раздражать и пугать одновременно. Её голубые глаза опускаются вниз, голова покачивается из стороны в сторону. Слышится только молчание.
Его я и ненавижу больше всего. Оно нависает над нами тяжелой мрачной тучей и хранит в себе множество страшных тайн. Оно пугает, заставляет леденеть кожу и думать о самых худших вещах. Молчание – это темнота. Оно пустое, ужасающее, и никто не знает, что прячется под ним.
— Мне жаль, милая, — выдавливает девушка, и я слышу чей-то громкий крик, который разносится по всему дому.
Глаза тут же наполняются тяжелыми слезами, которые так и норовят скатиться вниз по щекам. Я начинаю сильно качать головой, цепляясь пальцами за волосы. Ноги еле держат меня, а в ушах слышится только одно: его громкий, такой заразительный смех.
***
Моя любимая, прекрасная Лорен.
Мне не хватает тебя. Будь я проклят, но мне так не хватает тебя, милая. Я слышу твой голос в своей голове каждый час, каждую минуту, каждую секунду и мне хочется кричать от этого. Закрывая глаза, я вижу тебя — такую красивую, чистую, искреннюю. Ты смотришь на меня своим добрым, таким родным взглядом и улыбаешься той особенной улыбкой, которую я так полюбил. Я протягиваю руку, чтобы притронуться к твоим мягким волосам, вдохнуть их свежий запах, а потом просто обнять тебя, но твой образ рассеивается, и всё, что я вижу — поле боя; всё, что я слышу — выстрелы. И крики. Такие громкие вопли, которые разрывают мою душу на части.
Я убивал. Война сделала из меня убийцу, и я ненавижу себя за это. Алая кровь стекает по моим рукам, я никогда не смогу её отмыть. Знаю, что я должен был сделать это. Знаю, что если бы не убил — убили бы меня. И от этого на душе становится ещё тяжелее.
Будешь ли ты всё так же смотреть на меня после этого? Будешь ли ты всё так же любить меня? Увижу ли я в твоих глазах любовь?
Всё, чего я хочу сейчас — это увидеть тебя. Не в своих мыслях, голове, а в реальности. И не здесь, не на кровавом поле боя, а дома, где в воздухе витает запах домашнего пирога. Я хочу услышать твой звонкий смех, увидеть твои большие глубокие глаза и притронуться губами к твоей нежной коже. Я хочу снова почувствовать тебя и сказать, что люблю.
На моих глазах умирали люди. Мои друзья смотрели на меня мёртвым взглядом, и тогда я проклинал эту войну, которая забрала стольких дорогих мне людей на небеса. Я хотел отомстить за их смерть и я сделал это, но моя душа почернела. Прости меня.
Я поднимаю глаза к небу и вижу птиц. Наверное, это те солдаты, которые уже погибли. Они стали свободны. И тогда я замолкаю, а из глаз начинают идти слёзы. Слёзы за моих братьев.
И, Лорен, даже если я стану одним из тех белых птиц — я всегда буду любить тебя, всегда буду рядом с тобой. Ведь чёртова смерть не сможет разлучить нас, ты помнишь об этом? Я буду жить в твоём сердце вечно. Как и ты в моём. Я буду смотреть на тебя с небес, потому что ты — часть меня. Ты — моя душа.
Помни об этом.
