Зеркальный мираж.

18

"Я вдруг понял, что жизнь без тебя не приносит мне удовольствия. Сможешь ли ты простить меня?" 

Дождь лил все сильнее. Николас понимал, что Алесса должна была научить его жить или научить как умереть. Она должна была коснуться своей тоненькой рукой его сердца, которое он обернул колючей проволокой, чтобы оно освободилось и расцвело. Он знал, что любовь их догонит и разорвет на части. Он надеялся раньше дождаться того дня, когда не будет вздрагивать, слыша её имя. Он смотрел ей в глаза, а не сквозь них. Он видел, что там пряталась маленькая беззащитная девочка, мечтающая под звездами, которая от давления мира взрастила в себе стержень, помогающий сейчас кричать о ненависти. Он хотел лишь одного - выйти из темноты и построить планы с Алессой - на целую вечность. Разглядеть ее сейчас, в темноте ночи, рассказать все последние новости, где он был и с кем, раскопать все то, что закопал внутри себя. И сколько бы он не пытался побороть внутри себя барьер, запрещающий клясться в любви и верности, он понимал, что вернуться в прошлое и забрать свои слова назад никак нельзя. Старые пути не откроют новых дверей. 

- Я помню, - тихо произнесла Алесса, поднимая глаза и глядя на Николаса так, будто в мире кроме него не существует никого,- Как мы пообещали быть рядом с друг другом. Почему же мы исчезли из жизней друг друга?

- Пожалуйста, прости, - и снова ему больше нечего сказать. 

Дождь не щадил, не давал и шанса на искупление, также как и Алесса. Она была похожа на брошенного озлобленного волчонка. И пусть любовь была в ее руках, бьющих Николаса в грудь, в глазах, полных слёз - в словах ее любви было мало. 

- Мне плевать на Логана. Всегда было плевать. Мне нужен был только ты, всегда. Но я устала, прости, я закопаю воспоминания о тебе. Я уйду и ты позвонишь, когда тебя снова накроет, - голос ее надломился, Алесса положила руки на плечи Николаса и сдержала новую порцию рыданий, - Лучше ты прости меня и на этом закончим. 

- Но так нельзя! Я обещаю, что больше не стану тебя избегать, давай начнем все с чистого листа. 

Надежда в голосе Николаса приносила лишь боль, невыносимую и терзающую, убийственно беспощадную. Алесса обняла его, крепко прижимаясь всем телом, отдавая ту частичку себя, которая никогда не перестанет любить. Николас водил руками по ее плечам и спине, путался пальцами в мокрых волосах, длинных как их история. Он не хотел верить в то, что уже ничего нельзя исправить, а ведь в действительности это было так.