Нокрейн

10. Кривые сердца.

Адам Хоукинс

За окнами полупустого метро изредка мелькали полосы фонарей на фоне кромешной тьмы. Шум рельс очаровывал, вызывая легкую сонливость. Не давало мне уснуть лишь беспокойство об Айри, которая сидела рядом, опираясь на меня, и уже тихо сопела.

Сегодняшний день её сильно вымотал, но я был рад увидеть счастье в полных любви и благодарности глазах. Это восьмилетнее чудо было самым близким мне человеком и из всего своего окружения я всегда выбирал именно её.

Помню как ощущал себя в детстве, когда она только появилась. Тогда я был шестнадцатилетним подростком, жаждущим скорее увидеть нового члена семьи, но и тогда уже понимал, что ни к чему хорошему его появление не приведёт.

– Айри, мы подъезжаем, – тихо прошептал, аккуратно торкнувшись её плеча. Транспорт плавно тормозил, пока я вёл сонную сестру к выходу.

Уже на свежем воздухе, потирая опухшие глаза и сладко зевая, она переспросила где мы. Ответив, я осмотрелся. На повороте нас поджидал автомобиль с шофёром, я поднял Айри на руки и подался к нему. Водитель как всегда был понимающим: тактично, без лишних вопросов, и молча, что было действительно важно.

Путь до дома оказался недолгим, а тишина в машине расслабила и сестра вновь крепко уснула. Моя правая рука тряслась ещё с самого пробуждения, что не могло не раздражать. При Айри я старался не доставать её из кармана, дабы не давать лишнего повода для переживаний и не получать вопросов, на которые у меня явно не было ответа.

– Я просил купить успокоительные, – водитель понял с полуслова и взглядом указал на бардачок. Закинувшись парой таблеток, я запил их водой, которая всегда была в машине. Облегчение проявилось далеко не сразу, результат от препарата стал заметен уже по приезде домой.

– Я уложу её и спущусь через пару минут, есть поручение, – домработница кратко кивнула и пропустила меня на второй этаж.

В комнате сестры было темно и прохладно. Окно оказалось открыто, а ночник попросту выключен. Я снял с Айри толстовку и аккуратно уложил её на кровать. Опухшее, сонное личико казалось слишком милым, не удалось удержаться и я проронил легкую усталую улыбку.

– Люблю тебя, – тихо прошептал, закрыл окно, за которым никак не угомонялся дикий ветер, и вышел из комнаты, осторожно захлопнув за собой дверь.