𝒻𝓇𝑜𝓂 𝓂𝓎 𝓌𝒾𝓃𝒹𝑜𝓌 / 𝓅.𝓂

Последняя вечеринка

                         – ПЭЙТОН МУРМАЕР —

   – Раздвинь ноги.
   Я произношу это в ее губы, это не просьба, это приказ. Она умудрилась свести ноги, пока мы целовались, слегка сдерживая меня, мой вставший член прижат к ее коленям.
   Она думает, что сможет остановить меня. Я хватаю ее за волосы, мои глаза находят ее. Я вижу ее веселый взгляд, она бросает мне вызов.
   – Раздвинь ноги, ведьма, – повторяю я, сжимая руку в ее волосах.
   Она улыбается мне.
   – Нет.
   Я снова целую ее, добиваясь ее, лишая дыхания. Ей нравится подстрекать меня, бросать мне вызов, ей нравится, когда я теряю контроль и жестко беру ее. Поэтому я засовываю свободную руку между ее ног, пока она сопротивляется, пытаясь свести ноги, сжимая мою руку, но я добираюсь до ее трусиков, мой палец скользит по ним, вызывая ее стон.
   Я оставляю ее губы, спускаюсь к груди, посасываю и кусаю через платье. Пальцем отодвигаю трусики в сторону и касаюсь ее там.
   – О, Пэйтон. – Она откидывает голову назад.
   – Думаешь, сможешь устоять передо мной? – спрашиваю я, хотя уже знаю, что не сможет, она такая мокрая, и это ответ, который мне нужен.
   Вздыхая, она шепчет:
   – Да... смогу.
   Я поднимаю одну бровь, освобождая ее волосы и используя обе руки, чтобы снять с нее нижнее белье.
   – Нет, Пэй, нет, – бормочет она, но совсем не сопротивляется. Ей нравится играть в сопротивление, чтобы ее взяли силой.
   Я резко раздвигаю ее ноги, она вздрагивает, пытается оттолкнуть меня руками. Я притягиваю ее за ноги к краю стола, открытую для меня.
   Ее возбуждение пахнет восхитительно, и я чуть не срываюсь, чтобы послать все к черту и войти в нее, но сдерживаюсь, хочу, чтобы она умоляла.
   Я опускаюсь перед ней на колени, и она взвизгивает, когда я касаюсь ее ртом, я нагло пожираю ее, не останавливаясь, ее стоны эхом разносятся по темному классу, возбуждая меня еще больше. Ее стон – мой самый любимый звук, кроме ее голоса. Ее ноги дрожат на моих плечах.
   Стони, вздрагивай и умоляй меня, ведьма.
   Твое удовольствие необъяснимо наполняет меня. Ты для меня все. Я чувствую, как она дрожит, и я знаю, что она скоро кончит, поэтому останавливаюсь и встаю, оставляя ее ни с чем. Наши глаза встречаются, и в них видно мольбу и досаду. Ее светлые волосы кажутся черными в этой темноте. Я вытираю большим пальцем нижнюю губу.
   Она не двигается, не сводит ноги, просто смотрит на меня. Неторопливо расстегиваю рубашку, и она наблюдает за каждой пуговицей. Когда я снимаю рубашку, она проводит руками по моей груди, спускаясь к прессу.
   – Ты такой сексуальный, Пэйтон Мурмаер, – шепчет она, сдаваясь.
   Я хватаю ее руку и опускаю к штанам, чтобы она могла почувствовать, как сильно я возбужден. Она слегка сжимает меня и заставляет стонать. О нет, сегодня у нее не будет власти надо мной, не сегодня.
   Я залезаю между ее ног, приближаясь к лицу.
   – Моли, чтобы я трахнул тебя, ведьма.
   Она одаривает меня хитрой улыбкой.
   – А если нет?
   – Ты пойдешь обратно на вечеринку мокрой и неудовлетворенной.
   Она кусает мою нижнюю губу.
   – Ты тоже будешь страдать.
   Я расстегиваю штаны.
   – Нет.
   Она поднимает бровь.
   – Сдаешься?
   Я качаю головой, сбрасывая штаны на пол вместе с боксерами, и начинаю мастурбировать перед ней, ее голодные глаза смотрят на меня с вожделением. Я касаюсь ее мокрого входа, но не вхожу и делаю шаг назад.
   Она пытается возразить, но тут же закрывает рот, борясь всем своим существом, она не хочет проигрывать. Тогда я все усложню для нее. Я касаюсь ее между ног, ее смазка скользит по моим пальцам, она закрывает глаза и стонет.
   – Умоляй меня, ведьма.
   Она качает головой.
   – Я... Эх, Пэйтон.
   – Я знаю, что ты хочешь умолять меня, – бормочу я, быстрее двигая пальцами. – Я знаю, что ты хочешь чувствовать меня внутри себя, чтобы я вошел в тебя, жестко, снова и снова.
   Я знаю, что ей нравится, когда я так с ней разговариваю, это возбуждает ее, а меня сводит с ума ее реакция на мои слова. Я целую ее снова и языком показываю, как сильно хочу ее и что одной только мольбы будет недостаточно, чтобы я погрузился в нее и прекратил эту пытку.
   Когда мы перестаем целоваться, она убирает мою руку со своей промежности и с полузакрытыми глазами произносит это:
   – Пожалуйста, трахни меня, Пэй.
   Ее слова посылают поток желания, который спускается по всему телу к моему члену.
   – Еще раз.
   Она кладет руки мне на шею и шепчет мне на ухо:
   – Пожалуйста, возьми меня, Пэйтон.
   Ей не нужно просить об этом снова, я хватаю ее за талию и притягиваю к себе, ее ноги обхватывают мои бедра. Я разом вхожу в нее, приглушенный крик покидает ее губы, она такая горячая и мокрая, что эти ощущения на мгновение парализуют меня.
   Я атакую ее шею и начинаю быстро двигаться в ней. Сисси откидывается на руки назад.
   – О боже, да, Пэйтон, мне нравится, еще, пожалуйста.
   Я хватаю ее за бедра, чтобы ускорить темп, я вижу все, и это возбуждает меня в тысячу раз сильнее, я люблю глазами, поэтому мне нравятся такие позиции, в которых я могу все разглядеть.
   Сисси бесконтрольно стонет, звуки соприкосновения наших тел эхом отдаются в комнате.
   – Тебе это нравится, да? Жестко? – Она про должает стонать в ответ. – Ты моя, Сисси, – говорю я ей – а я, черт возьми, твой.
   – Да! – Она снова хватает меня за шею, ее руки опускаются на спину, и я чувствую, как ее ногти вонзаются в мою кожу. – Быстрее! – умоляет она мне на ухо, и я страстно рычу и повинуюсь.
   Покусывая ее шею, я продолжаю двигаться, полностью ощущая ее. Я вхожу и тону в ней. Я так сильно сжимаю ее бедра, что она морщится от боли, хотя я знаю, что ей это нравится, она любит заставлять меня терять контроль.
   Я двигаюсь все быстрее и чувствую, как она мокнет еще сильнее, ее оргазм приближается, и это только приближает мой. Ее стоны становятся громче, ее слова – более смелыми и сексуальными, и это все, что мне нужно, чтобы кончить в нее, вместе с ней. Оргазм опустошает нас, оставляя без воздуха и в настоящем наслаждении.
   Я упираюсь лбом в ее лоб, ее глаза закрыты.
   – Сисси. – Она открывает глаза, смотрит на меня, и между нами вспыхивает связь. – Я так тебя люблю. – Слова слетают с языка, она всегда заставляет меня быть таким банальным.
   Она улыбается.
   – Я тоже люблю тебя, греческий бог.
   Одевшись, мы выходим в пустынный коридор, чтобы вернуться в спортивный зал, где вовсю гремит выпускной бал. Сисси идет странно и неловко, и на моих губах пляшет насмешливая улыбка.
   Она замечает это и хмурит брови.
   – Наслаждайся, идиот.
   Я прикидываюсь сумасшедшим.
   – В чем дело? Ты не можешь нормально ходить?
   Она шлепает меня по руке.
   – Не начинай.
   Я хватаю ее за руку.
   – Ты заслужила это за то, что спровоцировала меня.
   Она фыркает.
   Я провожу большим пальцем по ее щеке, приближаюсь и нежно целую, наслаждаясь каждым прикосновением наших губ. Затем я целую ее в нос.
   – Давай, ведьма, пора возвращаться на бал, и пусть все знают, что твой парень только что трахнул тебя как никогда.
   Она хлопает меня по плечу.
   – Ты все еще идиот, греческий бог.
   Я подмигиваю ей.
   – Идиот, которого ты умоляла трахнуть тебя.
   – Заткнись!
   Мы улыбаемся и возвращаемся в спортзал.