яд на дне шприца.

.✧˚

.

тёмный угол, хранящий в себе пустые шприцы с переломанными иглами, цепляет взгляд молодого парня, что лежит по воздушным, словно облако, одеялом. ассоциации ломают лишь желтоватые пятна у разреза для одеяла в простыне. знание того, что в дверце холодильника лежат новые шприцы, наполненные ядом, лишь угнетает, ломает где-то в запястье прямо у вены. у кухонного блока рядом с раковиной стоят небольшие бутылки с минеральной водой, и бегущие пузыри внутри привлекает внимание. но длинные пальцы, обхватывающие бутылку где-то у горла, закрывающие обертку с названием, забирают всё внимание бледного уноши себе.

тяжело вздохнув, джисок берет сосуд, после чего вяло шагает в сторону большого зеркала с чёрной рамой на стене, на ходу откручивая крышку. подойдя к зеркалу почти вплотную, слегка выгнувшись от бессилия, квак останавливается, рассматривая себя в отражении. холодное пластиковое горло соприкасается с пересохшими губами парня. жадные глотки заставляют кадык бегать по горлу, покрытому бедными красными пятнами. лучше бы это были засосы его парня, а не иглы, что всё этот же ким вводил в и без того хрупкую кожу предплечья.

пустая бутылка летит в угол к использованным шприцам с остатками яда на дне. взгляд джисока бежит по собственному телу: впалая грудь, болезненно бледная кожа, выпирающие сквозь кожу ребра и, наконец, тазовые кости, торчащие над самой резинкой спортивных штанов.

кончики пальцев бегут вдоль очерчённых скул, обводя мягкие щеки. пожалуй, это единственное, что осталось у него из мягкого: щеки и характер. несмотря на дозы наркотиков, ежедневно попадающих в его кровь, квак был нежен.

кончики пальцев задевают слизистую нижнего века, оттягивая вниз, демонстрируя красные вены и широкие зрачки почти на всю радужку самому себе в грязном зеркале, что он и чонсу нашли где-то на помойке и притащили в старую квартиру младшего, оставшуюся ему от умерших родителей. с самого начала никто и не планировал протереть зеркало даже грязной тряпкой из-под ванной.

тёмные синяки под глазами бледнеют под давлением пальцев, пока другая рука парня взъерошивает собственные блёклые волосы на макушке. он опускает руки, позволяя им безвольно упасть и удариться о поношенную ткань штанов с глухим шлепком.

взгляд мечется по его лицу, тускло освещенному бледными лампочками гирлянды.

— джисок... — послышался голос из-под одеяла, а следом и шелест простыней.