Только между нами

29. Лиса

— Лалиса Манобан, до вас Ким Чан не может дозвониться, — с подчеркнутой вежливостью сообщает Наëн, глядя на меня с высоты своих двенадцатисантиметровых каблуков.
Интересно, если бы рост Чана не стремился к впечатляющему метру девяносто, смогла бы она переключиться на скучные балетки?
— Спасибо, я сейчас к нему зайду, — говорю я и про себя отмечаю, что не испытываю даже толики раздражения при взгляде на её полупрозрачную рубашку, скорее подчёркивающую, нежели скрывающую кружевной бюстгальтер от люксового итальянского бренда. У меня есть такой же, только чёрный.
Наëн, цокая набойками, скрывается в офисной кухне, а я, отпив свой кофе, иду кЧану. Очевидно, дело не терпит отлагательств, если уж он своего главного юриста за мной послал.
— Мне передали, что ты меня потерял, — объявляю с порога.
— Трубку не берёшь, — с сухим недовольством замечает муж, захлопывая крышку ноутбука. — Ни рабочий телефон, ни сотовый.
В качестве объяснения этого феномена я поднимаю вверх кружку с кофе.
— Была на кухне.
— Ясно. — Отодвинув кресло, Чан встаёт, ставит на стол портфель и берётся за пиджак. — Мне в Дэгу слетать нужно на пару дней. Рейс вечером, поэтому сейчас выезжаю домой. Ставлю тебя в известность, чтобы не ворчала, как в прошлый раз.
«В прошлый раз» — это когда я почти сутки пробыла в неведении, что мой муж улетел на рабочую встречу в НамЧеджу. Тогда я дико психовала от непонимания, как он в принципе может забыть предупредить о таком. Но как верно заметил Ким, приоритеты и обстоятельства имеют свойство меняться. То, что казалось мне из ряда вон выходящим ещё два года назад, сейчас воспринимается как обыденность.
— Спасибо, что предупредил. Что-то срочное стряслось?
— С Ыном порешать кое-что нужно. Имей в виду, Наëн полетит со мной, — произносит Чан чересчур резко и с нажимом, вероятно, чтобы осечь моё возможное недовольство.
— Ясно, — возвращаю ему безликое слово и подношу чашку к губам. — Позвони, как приземлишься.
Муж застёгивает пиджак и, разгладив лацканы, с подозрением вглядывается в моё лицо.
— И даже скандала не закатишь?
— А я когда-то закатывала тебе скандалы?
— Ну без подъёбок в сторону Наëн ты редко обходилась.
— Очевидно, сегодня не то настроение. Тебе ведь прекрасно известно моё отношение к ней, но это ровным счётом ничего не меняет. Так к чему понапрасну сотрясать воздух?
— Здравая мысль, — хмыкает Чан, кажется не обративший внимания на истинный подтекст сказанного мной. Подхватив со стола портфель, он кивает на дверь. — Пойдём. Проводишь меня.
Дождавшись, пока муж отдаст традиционные распоряжения Момо, я дохожу вместе с ним до лифта и целую на прощание в щёку.
— Позвоню, — говорит он, перед тем как двери лифта скрывают от меня его лицо.
Проводы официально закончены.
Я смотрю на часы: незаметно подкралось время обеденного перерыва, а значит, можно пойти в кофейню через дорогу. Погода сегодня прекрасная, — солнечная, но не слишком жаркая, — и это хороший повод прогуляться.
— Так, и кто тут обвинял меня в трудоголизме? — весело осведомляюсь я, глядя на Дженни, сосредоточенно уткнувшуюся в бумаги. — Обеденный перерыв уже три минуты как идёт.
— Ох ты ж! — вскидывается она. — Так я никак перерабатываю? Непорядок, однако.
— Приглашаю тебя в «Тирамису». А то местная кафешка поднадоела, да и прогуляться что-то хочется.
— А ты сегодня бодренькая такая, — удовлетворённо комментирует Дженни, оглядывая меня с ног до головы. Задерживается взглядом на моих туфлях и восторженно вздыхает: — Ох, а какие босоножки шикарные у тебя. Жаль, такой бегемотихе, как я, не подойдут. На первой же лестнице свои упитанные копытца сломаю. Значит, поесть говоришь? Ну пошли.
Из её кабинета я выхожу с прилипшей к губам улыбкой. Сегодня у меня и без того необъяснимо хорошее настроение, а вкупе с оптимистичной простотой Дженни, оно и вовсе взмыло до небес.
На ресепшене вижу Чонгука. Он стоит в компании айтишника Бона и Им Наëн. Поймав на себе их взгляды, я киваю в знак приветствия, Дженни же, по традиции, не обходится без шутки — на этот раз в сторону программиста. Говорит, что, глядя на его худобу, её материнское сердце кровью обливается и что она обязательно переговорит с мужем, чтобы тот разрешил усыновить Джуна на пару месяцев. Улыбаются все, включая самого Бона. На Дженни просто невозможно злиться.
— Я в «Лайф» собираюсь пойти на бизнес-ланч, — доносится голос Наëн, когда мы с Дженни подходим к лифту. — Если хочешь, присоединяйся.
Перед тем как зайти в разъехавшиеся двери, я успеваю услышать ответ Чонгука:
— Спасибо. Как-нибудь в другой раз.
— Мальчонка нарасхват, — усмехается Дженни, когда кабина плавно трогается вниз. — Как бы Момо с Наëн волосья друг другу не повыдергали. А то он что-то не спешит определяться.
— Разберутся, — пожимаю я плечами, не зная, что лучше на это ответить.
С ланча я возвращаюсь ещё более заряженной. Меня переполняет удивительная лёгкость, заставляющая радоваться мелочам: солнцу, игриво бьющему в стёкла солнцезащитных очков, освежающему дуновению ветра, шутливой болтовне Дженни и чашке капучино с пенным сердечком. Необъяснимо хорошо.
— Ты, кстати, после работы не хочешь по магазинам прогуляться? — интересуется Дженни, перед тем как разойтись по кабинетам. — Платье на юбилей матери купить хочу.
— Это пару дней сможет подождать? Я думала сегодня немного подольше поработать.
— Да без проблем. Слушай, ты у нас прямо ударник труда. Жаль, стены почёта у нас нет. Я бы поместила твою фотографию.
— Скажешь тоже, — отмахиваюсь я. — Ладно, пойду работать.
* * *
Мой заряд бодрости затрагивает и рабочую активность. До конца дня я успеваю переделать всё, что запланировала на день, и почти закончить отчёт к совещанию, на который у меня обычно уходит пара часов.
Потерев уголки глаз для снятия напряжения, я смотрю на часы: рабочий день закончился двадцать минут назад. Отчёт можно доделать завтра утром, а сейчас — поехать домой, полежать в пенной ванне с бокалом вина, ну или, как вариант, пойти на массаж.
Тройной стук в дверь заставляет меня поднять глаза и быстро оглядеть вошедшего.
— К тебе можно?
Я киваю и, погасив экран ноутбука, встаю из-за стола.
— Ты что-то хотел?
Чонгук закрывает за собой дверь и в течение нескольких секунд смотрит на меня, прислонившуюся бёдрами к краю стола.
— Красивое платье. И туфли тоже.
— Спасибо, — сдержанно улыбаюсь я. — Это всё?
— Нет.
Я смотрю, как он приближается, как с каждым шагом всё ярче разгораются его глаза. Улавливаю энергию надвигающейся опасности, от которой внутри на все лады переливается колокольный звон, а внизу живота остро сжимается.
— Привет. — Его дыхание с привкусом кофе и сигарет касается моего лица, ладони ложатся на поясницу и, за секунду соскользнув к бёдрам, подтягивают меня вверх, усаживая на стол.
Я усмехаюсь, хотя усмехаться не хочется, и развожу колени, позволяя Чонгуку встать между ними. Поднимаю глаза и машинально хватаюсь за его шею, когда он жадно всасывает мои губы. За короткое мгновение воздух кабинета наполняется нетерпением и звуками прерывистого дыхания. Всего за какую-то секунду всё вокруг перестает существовать.
— Я тебе такси вызову. — Тяжело дыша, Чонгук гипнотизирует меня расширенными зрачками. — Уеду первым, чтобы не палиться. И не вздумай отказываться. Попробуешь — я тебя снова прямо здесь трахну. — Он находит мою руку и, опустив её себе на ширинку, сдавливает ладонью. — И вот так третий день, прикинь? Я даже думать нормально не могу.
От его непосредственности кожа вспыхивает сильнее. Я встряхиваю головой, улыбаюсь, хотя улыбаться тоже не хочется. Адреналином, ревущим во мне, можно завести сотни остановившихся сердец. Наверное, так и бывает у рецидивистов, решивших повторно совершить преступление.
— Иди уже. — Я упираюсь ладонями ему в грудь и несильно толкаю. — И адрес скинуть не забудь.
* * *
Такси привозит меня к пятиэтажному дому недавней постройки. Первое, что бросается в глаза, — гранитная окантовка фасада, намекающая на класс жилья выше среднего. Это же подтверждает закрытый въезд во двор и консьерж, сидящий на входе.
— В двадцать пятую, — как можно непринуждённее сообщаю я, чуть замедлив шаг. — Где лифт, не подскажете?
— За углом направо, — услужливо отвечает мужчина и даже встаёт, чтобы точнее указать мне нужное направление.
Киваю в знак благодарности и с той же непринуждённостью продолжаю свой путь. И только когда двери лифта слипаются между собой, погружая меня в короткое уединение, с шумом выдыхаю напряжение.
Я ведь не конченая сука и понимаю: тому, что я делаю, едва ли можно найти оправдание. Сама я всегда высказывалась в пользу честности с собой и окружающими, но, как выясняется, жизнь просто не ставила меня перед острым конфликтом эмоций и разума. Я запуталась и, кажется, прилично. Но пока солнце светит настолько ярко, как сегодня, предпочитаю бездумно плыть на его свет.
Спустя несколько секунд кабина вновь теряет герметичность, с протяжным жужжанием открывая взору бежевую стену. Два шага вперёд, оглядеться. Влево или вправо? Мысленно иронизируя над собой же, я выбираю пойти влево и угадываю. Тёмно-серая дверь с номером «25» находится там.
Можно помедлить, вздохнуть, ещё раз как следует всё взвесить, но я лишь легкомысленно выжимаю звонок.
Дверь распахивается почти сразу же. Чонгук выглядит немного запыхавшимся, его волосы тёмные от влаги. Он успел переодеться в тёмно-синюю футболку и свободные спортивные штаны. Про себя я улыбаюсь: я приехала от силы минут на пятнадцать позже, а он уже успел принять душ. Правда, я и сама перед тем, как сесть в такси, израсходовала пачку влажных салфеток для интимной гигиены в офисном туалете.
— Проходи. — Он отшагивает в сторону, пропуская меня внутрь.
Эта квартира значительно отличается от той, куда я приехала в первый раз. Здесь чувствуется рука хорошего дизайнера, а мебель, стены, полы выглядят куда презентабельнее. И цветовая гамма очень подходит Чонгуку: серая с элементами пастельно-коричневого. Можно даже представить, что квартиру спроектировали специально для него.
— Почему ты вдруг решил переехать? — спрашиваю я, снимая туфли.
Чонгук следит за каждым моим движением так, будто боится потерять из вида. Ну или будто в действительности не верил, что я приеду.
— Я давно об этом думал. Решил, что настало подходящее время.
Лёгкое смущение в его голосе настораживает, и через мгновение меня ударяет. Да ладно. Неужели это из-за меня? Вместе с этим озарением появляется странное нытьё в груди. Ну откуда он взялся такой? Трогательный мальчишка.
— Красивая квартира, — хвалю я, бесшумно ступая по коридору. Волнений и сомнений, как в первый раз, уже нет, но и бравой уверенностью тоже не могу похвастаться. Интересно, кому-нибудь вообще удавалось легко и непринуждённо изменять своему супругу?
В сравнении с его недавним пылким поведением Чонгук тоже кажется немного притихшим. Хотя, скорее всего, так он даёт мне возможность оценить его новое жильё. Наверное, ему даже важно моё мнение.
— Две комнаты, да? — уточняю, крутя головой по сторонам. — Аренда очень дорогая?
Последний вопрос явно лишний, ибо покушается на финансовую независимость Чонгука, однако забрать свои слова назад я уже не могу.
— Я всегда трачу столько, сколько могу себе позволить, и лишь на то, в чём действительно чувствую необходимость. — Его слова на первый взгляд звучат спокойно, но в тоне читается вызов. — Не нужно за меня волноваться.
Я киваю в знак молчаливого извинения. Надо наконец выключить в себе желание думать за других. Для этого как минимум нужно в себе разобраться.
— Чай будешь? Или вино?
Я не удерживаюсь от улыбки.
— У тебя появилось вино?
— Подумал, вдруг ты захочешь.
— Пожалуй, лучше чай.
Кухня совсем не в моём вкусе, но всё равно хороша. Чёрный матовый гарнитур и серая гранитная стойка олицетворяют исключительно мужской дух. Чонгук подходит. Не каждого человека можно переместить в лучшие условия и уверенно сказать, что он в них органично вписывается. Чонгук же вписался, не прилагая никаких усилий.
— Садись. — Он выдвигает для меня стул. — Я пока чай заварю.
Мне одновременно смешно и странно. Кажется, Чонгук не знает, как сменить образ обходительного хозяина на то, что нам обоим сейчас больше подходит. Ну или же считает, что, накинувшись, оскорбит меня в лучших чувствах. Я помню те его слова. Дело не только в сексе, и ему всё во мне интересно. Но сейчас ему не нужно меня в этом убеждать.
— Сядь лучше ты. — Проигнорировав выдвинутый стул, целенаправленно иду к гарнитуру. — Давай лучше я за тобой поухаживаю. Где чай? Верхний ящик? Справа-слева?
— Слева, — с небольшой запинкой отвечает Чонгук и даже спорить, на удивление, не пытается.
Я распаковываю запечатанную коробку с заваркой и, когда оборачиваюсь уточнить, где чайник, вижу, что он по-прежнему стоит, прислонившись бёдрами к столу. Без сомнений, всё это время Чонгук меня разглядывал.
Я улыбаюсь и не спешу отводить глаза. Легко быть кокетливой и смелой, когда знаешь, что мужчина напротив хочет тебя в эту самую секунду. Мои пальцы ещё помнят твёрдость его члена под брюками. Это тоже помогает.
— Такой дерзкий в офисе и такой скромный дома. — Моя улыбка расползается шире, и, чтобы её остановить, приходится быстро прикусить губу. — Куда подевалась твоя смелость?
Снова отвернувшись, открываю первый попавшийся ящик в поисках чайника. Хотя на деле мне на чайник плевать. Я вообще не хочу пить.
Поясница невольно прогибается, когда позади слышатся шаги. Шумно выдохнув, я закрываю глаза — Чонгук бесцеремонно проталкивает руку между мной и столешницей и дёргает меня назад. Его жаркое дыхание ударяется мне в затылок, в крестец вонзается эрекция. Он хочет, чтобы я её почувствовала.
— Смелость никуда не делась, — хрипло возражает он и, собрав по ноге подол платья, рывком задирает его.
Задохнувшись от острого прилива возбуждения, я впиваюсь пальцами в края столешницы. Потом отвечу на все его вопросы. Что его там интересовало? Любимый предмет в школе? Любимый фильм? А сейчас я хочу почувствовать всё то, что успела почувствовать с ним. Отсутствие контроля. Помешательство. Похоть. Живые эмоции.
Я расставляю ноги шире, когда слышу шорох ткани за собой. Жмурюсь, когда ладонь Чонгука скользит по моим ягодицам, стаскивая бельё. Можно предложить пойти в спальню, но разве стоит ломать этот момент? У меня была куча запланированного секса в кровати — сверху или снизу. Поэтому так ценно то, как это происходит сейчас.
Щёки вспыхивают, когда обнажившийся член жалит кожу бёдер и несколько раз бьёт меня по ягодицам.
— Так тебе достаточно смело? — неровный, глухой голос Чонгука низкой вибрацией проникает в ухо.
Я снова кусаю губу — горячая головка с влажным звуком проталкивается внутрь меня.
Ногтям становится больно от того, с каким рвением я пытаюсь продавить их в полированный камень. Хочется хрипеть, визжать и бесстыдно охать. Да, да… Ещё. Вот так. Трахай. Ты такой большой. И делаешь настолько идеально, что даже страшно.
Чонгук разворачивает моё лицо ладонью, всасывает губы и тут же их отпускает.
— Достаточно смело трахаю? Говори.
Я не умею говорить. Это он честный и раскованный. А я не могу. Не научена. Поэтому всхлипнув от нового толчка, просто киваю.
Его бёдра со шлепком врезаются в мои, заставив остатки воздуха вылететь из лёгких.
— Говори.
Нет ничего сложного в том, чтобы просто сказать «да», — тем более что я сама начала эту игру, — однако это короткое слово словно приклеилось к горлу.
— Говори. — Его губы и подбородок требовательно прижимаются к моей щеке, давление и скорость внутри меня возрастают, становясь почти нестерпимыми.
Я киваю. Жмурюсь, киваю ещё и, наконец, выталкиваю из себя пораженческое «да».
— Громче.
Голова начинает кружиться, становится чужой, будто не моей.
— Да. Да.
— Ты ведь постоянно об этом думаешь, — продолжают сыпаться на меня хриплые обвинения. — О том, как я трахал тебя в твоём кабинете. Всё это время ты хотела повторить?
Промежность распирает горячей ноющей тяжестью, на тёмном полотне, растянутом перед глазами, мигают разноцветные круги. Ещё, ещё, обожаемый мальчишка. Всего пара секунд до того, как взмыть вверх и разлететься брызгами салюта.
— Да, — громко подтверждаю. — Да. Да.
Потому что я действительно хотела.