Только между нами

32. Лиса

— А вы как? Путешествие не планируете в ближайшее время? Мы с Кайем думаем в Португалию слетать.
— Слушай, не знаю даже, — выговариваю я, оценивая, как смотрятся на ногах лаковые лодочки. — Может быть, слетаю одна куда-нибудь дней на пять. Чан и без того в командировках постоянно. Ну, что скажешь? — С улыбкой разворачиваюсь к Сохи и указываю взглядом вниз. — Мне кажется, нужно брать.
— Смотрятся отлично, — комментирует она, едва посмотрев на туфли. Всё её внимание сосредоточенно на моём лице. — Лиса, а можно вопрос?
Присев на кушетку, я прошу притихшую девушку-консультанта отнести покупку на кассу. С новым платьем будут смотреться отлично.
— Спрашивай, конечно.
— У тебя кто-то появился?
Одну за другой я высвобождаю ступни от туфель и аккуратно складываю пару в коробку. Надеваю босоножки и, выпрямившись, вопросительно смотрю на подругу:
— С чего такой вопрос?
— Я тебя давно знаю, Лиса. Ты изменилась. Улыбаешься, путешествие планируешь, обувь выбираешь. А то, что Чан в разъездах, тебя особо не заботит. Какой тут можно сделать вывод? Кто-то другой тебя радует.
Сохи может сколько угодно щурить глаза, разыгрывая детектива, — откровенничать с ней я не планирую. Уж если по каким-то причинам я обманываю мужа, никто из моих знакомых не должен об этом знать. Ни к чему делать из Чана публичного рогоносца. Такого он точно не заслужил.
— Оказывается, хорошее настроение — признак интрижки. Учту. Кофе пойдём пить, или тебе уже ехать нужно?
Судя по мелькающим в её глазах подозрениям, Сохи явно не хочет сдаваться, но тактично проглатывает свой следующий вопрос. И лишь когда мы подходим ко входу в кофейню, осторожно замечает:
— Ты ведь знаешь, что я никогда бы не осудила. Тем более что Чан сложный человек.
— А кто из нас лёгкий, Сохи? — нараспев отвечаю я, оглядывая зал в поисках свободного стола. — Вижу, у окна места есть. Пойдём?
За кофе мы обсуждаем работу Кайя, учёбу их старшей дочери, нового ухажёра Соны и не касаемся темы моего предположительного адюльтера. На муки совести у меня отведены специальные часы перед сном.
Я всё чаще задаюсь вопросом, как мне быть со всем этим… С Чонгуком и с мужем. Иногда кажется, что я смогу ещё какое-то время ни о чём не думать и просто плыть по течению, особенно когда Чан говорит или делает что-то, что меня раздражает. Тогда совесть получает отгул, и я говорю себе, что пятьдесят процентов вины за мою измену лежат и на муже. Но стоит ему повести себя по-человечески, допустим, подойти ко мне утром и поцеловать в щёку, как я снова начинаю сгорать в огне презрения к себе. Думаю о том, что нужно наконец набраться смелости и сказать ему о разводе. Не потому, что я всерьёз рассчитываю на то, что мы с Чоном будем вместе, а из потребности быть честной. Но потом у Чана возникает очередная командировка, и я облегчённо вздыхаю, что тяжёлый разговор можно ещё ненадолго отложить. Интересно, для таких, как я, есть определение? Слабовольная трусиха? Падшая женщина? Шлюха?
К счастью, мои терзания не системны. Сейчас мне, например, по-настоящему хорошо. Я улыбаюсь, потому что действительно хочется улыбаться, и покупаю туфли, потому что точно знаю, с чем надену их завтра на работу. С новым голубым платьем, подчёркивающим цвет глаз. Через полчаса Чан должен приземлиться в Копенгагене. Через час Чонгук ждёт меня у себя дома.
— Ты ещё со мной погуляешь, или тебе пора? — спрашиваю я, когда официант приносит нам счёт.
— Я бы с удовольствием, но не смогу. Надо Бëль от репетитора забирать.
После ухода Сохи я иду в свой любимый ювелирный бутик, на днях сообщивший о поступлении новой коллекции. Консультант показывает образцы колец, но мой взгляд сам собой падает на мужской браслет из белого золота. Минималистичный дизайн, матовая огранка и удобная застёжка с крошечными буквами логотипа. Чонгуку идеально подойдёт. Я прошу рассмотреть браслет поближе и, с минуту покрутив его в руке, сообщаю, что беру.
Пока девушка упаковывает его в коробку, вспоминаю, что, оказывается, люблю дарить подарки. Первое время ни один мой шопинг не обходился без какого-нибудь презента Чану, будь то галстук, запонки, новый портфель или ремень. Энтузиазм иссяк, когда выяснилось, что все эти вещи лежат забытыми без дела. Романтичной традицией носить подарки муж не проникся.
Едва дверь в квартиру Чонгука захлопывается, он прижимает меня к себе и жадно вгрызается в рот. Я смеюсь, шутливо бью его по груди, но на поцелуй отвечаю. Запах кондиционера для белья, исходящий от его домашних футболок, в каком-то смысле стал моей зависимостью, так же как и касания. Я отвыкла от того, что меня трогают. Чонгук же делает это постоянно: то обнимет, то поцелует туда, куда ему удобнее дотянуться, даже если это будет ступня. Его руки не знают покоя, когда он находится рядом.
— Ты голодная? — Опустив ладони мне на бёдра, он с улыбкой смотрит в глаза. — Я суши заказал.
Мягко высвободившись из объятий, я скидываю обувь и протягиваю ему пакет с подарком. Покупка браслета была порывом, но сейчас я вдруг начинаю волноваться. Может, зря я всё это затеяла? Вдруг Чонгук расценит подарок как шаг к чему-то большему или как намёк, что он должен купить что-то в ответ? Чёрт, нужно было заранее об этом подумать.
— Что это? — Сосредоточенно сдвинув брови, он извлекает из пакета коробку.
— Браслет, — поясняю я очевидное, после того как отщёлкивается крышка. — Гуляла по магазинам и поняла, что тебе подойдёт.
Можно оставить Чонгука разглядывать подарок, а самой пойти вымыть руки, но уж очень хочется посмотреть на его реакцию. Нравится ли ему? Как он вообще относится к подаркам?
— Спасибо. — С каменным лицом он захлопывает коробку, даже не удосужившись примерить то, что лежит внутри. — Но тебе лучше это вернуть. Я не приму.
Щёки вспыхивают так, словно мне отвесили пощёчину. Я смотрю на протянутый пакет и не знаю, что делать. Понятия не имею, как реагировать на такое пренебрежение. Пусть Чан не носил мои подарки, но он по крайней мере от них не отказывался.
— Я купила его для тебя, — тихо цежу, отступая назад. Со мной происходит то, что случается крайне редко: я уязвлена настолько сильно, что теряю над собой контроль. — Не хочешь носить браслет, так не нужно. Можно было просто убрать его в шкаф и не выставлять меня дурой.
Лицо Чонгука покрыто красными пятнами, скулы напряжены. Таким я видела его лишь однажды: когда он вломился ко мне в кабинет, обвиняя в том, что я его оскорбила.
— Я не стану хранить у себя твои деньги. Сколько ты потратила на него? Сто тысяч? Двести? Мне не нужны такие подарки. Кто я по-твоему? Альфонс?
— А я, по-твоему, та, кто платит за секс? — рявкаю я. В глазах темнеет от гнева, и пакет из его рук я вырываю на ощупь. — Да пошёл ты к чёрту, понял?
Отвернувшись, лихорадочно шарю взглядом по полу в поисках туфель. Дура. Какого чёрта мне дался этот браслет? Он трахает меня — я кончаю. Отличные условия. К чему потребовалось всё усложнять? Для чего я вечно пытаюсь навязать свою заботу? Ну не ценят её, не нужна… Может быть, пора уже наконец прекратить?
— И куда ты собралась? — голос Чонгука, раздавшийся за моей спиной, злой и раздражённый.
Ни черта он не милый зайчик, когда считает, что задета его гордость. Вот пусть с ней и остаётся, вспыльчивый придурок.
— Уезжаю домой, — чеканю я, хватаясь за дверную ручку.
— Потому что я не принял твой подарок?
— Потому что ты идиот! — выкрикиваю я, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Нет-нет-нет. Только не это. Разреветься при нём во второй раз будет верхом унижения.
Раз за разом дёргаю ручку, но дверь не желает открываться. В эти секунды я ненавижу всех: чёртов замок, с которым так и не научилась управляться, Чонгука, растоптавшего моё настроение, и больше всего себя — за наивность.
— Хватит, Лиса. — Его дыхание касается моего виска, а ладони смыкаются на животе. — Ты никуда не уйдёшь.
— Открой дверь, — сиплю я, глядя на поблёскивающую линзу глазка. Одинокая слеза разрезает щеку и скатывается под подбородок. Не останусь я здесь. Пошёл он.
— Это я должен дарить тебе подарки, а не ты мне, — начинает быстро шептать Чонгук мне в ухо. — У меня пока нет возможности купить что-то достойное. Поэтому не дари мне дорогие вещи. Не заставляй чувствовать себя так, будто я у тебя на иждивении. Мне это не подходит, и на такое я никогда не подпишусь.
— При чём тут иждивение, идиот… Мне понравился этот браслет, и захотелось его купить. Так уж вышло, что я не шарюсь по блошиным рынкам и отделам с китайской бижутерией.
— Тогда нам нужен компромисс. Если хочешь что-нибудь подарить, купи бритву или бутылку пива. Или свяжи мне носки.
Изо моего рта вылетает истеричный смешок.
— Я не умею вязать.
— Тогда футболку. Я даже не против трусов: они всегда пригодятся.
Не знаю, в чём дело: в его словах, сказанных то ли в шутку, то ли всерьёз, или в руках, которые обнимают, но буря во мне постепенно начинает стихать. Почему он такой умный? Куда умнее меня. Сказал о компромиссе и был абсолютно прав. Чонгук снял эту квартиру, чтобы мне было комфортнее к нему приходить. Я купила браслет, который ему не по карману, ни разу не подумав о его чувствах.
Глубоко вздохнув, скидываю с ног туфли.
— На бритву и пиво не рассчитывай. Едва ли я вообще когда-нибудь захочу дарить тебе подарки.
Чонгук обнимает меня крепче, его смех щекочет затылок.
— Меня устраивает.