Экзорцист. Святая кровь

Святая кровь

Снег скрипел под ногами, тихо переливаясь. Свет убывающей луны едва проникал сквозь высокие сосновые кроны. Лес поглощал звуки шагов, скрывая их от других обитателей мелодией шорохов и треска.

Снегопад прекратился около часа назад, но небольшой белый слой, покрывающий короткий меховой тулуп путешественника, еще не начал таять. От дыхания мужчины шел густой белый пар. Поднимаясь над рыжей макушкой, он начинал поблескивать снежной пылью, пока не растворялся в холодном воздухе ранней зимы.

В густой чаще заснеженного северного леса Ясень чувствовал себя чужаком. Лицо его было не северное. Бледное как у имперцев, покрытое длинными шрамами и небольшой россыпью тусклых веснушек как у степняков, оно могло бы скрыть его происхождение, если бы не глаза. Пронзительные карие, припорошенные золотыми искрами, глядящие на мир из-под поволоки усталой суровости, они сразу выдавали в нем божественную кровь Элегии, выходца единой церкви Империи.

Под тулупом его согревала лишь простая шерстяная рубаха с трудом справляющаяся с суровыми погодными условиями. Его ежегодный маршрут подходил к концу и денег на новую одежду не осталось. Единственным выходом был продать закреплённую поверх меха кожаную перевязь, но он не был готов расстаться с имуществом церкви к тому же ее покупку не смогли бы себе позволить даже местные бароны.

На перевязи, за спиной, крепился полуторный меч, чья отполированная гладь весело сверкала, отражая снежные блики. На клинке можно было разглядеть насечки, значение которых не поняли бы ни в одной части севера. К поясной части крепилась добротная сумка, вкруг которой было намотано несколько свежих волчьих шкур, в нескольких местах испачканных уже высохшей кровью. Из-под тулупа выглядывал длинный топор с необычным травлением на серебряном рубище и три бурдюка, в которых весело плескалась неизвестная жидкость.

Снегоступы Ясеня, купленные за копейки в деревни за лесом, уже истрепались и начали расплетаться по бокам, грозя подвести раньше времени. Сапоги и тому подавно не подходили капризному северному климату и давным-давно пропитались влагой заставляя пальцы ног поджиматься от холода.

Он был здесь чужаком. Выглядел как чужак, пах как чужак и поступал так же.

Утром ему пришлось собрать волосы в подобие гульки[1], что бы перебраться через бурелом и теперь множество хаотичных прядей свисали вокруг покрасневшего от мороза лица, покрытые слоем инея, они казались практически седыми.